158 остановок на пути к перемирию

---

Сколько могут длиться переговоры о прекращении огня? Насколько едины на дипломатическом фронте собратья по оружию? Как стране, чья боеспособность вызывает оправданные сомнения, удается манипулировать сверхдержавой? На эти и другие актуальные вопросы мы попробуем найти ответы на примере Корейской войны 1950-53 годов – одного из самых кровопролитных вооруженных конфликтов второй половины XX века.

Маятник

Генерал армии США Дуглас Макартур после выхода в отставку сказал, что "на войне нет альтернативы победе". Но победой заканчиваются далеко не все вооруженные конфликты – нередко ни одной из сторон не удается нанести другой такого ущерба, чтобы заставить противника прекратить боевые действия. И тогда начинаются переговоры. Война на Корейском полуострове не была исключением.

Первыми тогда дрогнули северяне – после высадки американского десанта у Инчхона 15 сентября 1950 года большая часть Корейской народной армии оказалась в огромном котле и понесла "исключительно большие потери в живой силе и особенно в артиллерии и танках". 30-го числа КНДР направила в СБ ООН письмо с требованием "немедленного прекращения иностранной интервенции", а спустя несколько дней СССР внес проект резолюции о безотлагательном прекращении огня.

Но в такой ситуации все мирные инициативы, понятное дело, оставались бесплодны – вместо этого генерал Макартур предъявил северокорейцам ультиматум с требованием сложить оружие. 19 октября пал Пхеньян, а еще через неделю подразделения южан вышли к границе с Китаем у Чхосана. Казалось, что война почти закончена, но тут маятник качнулся в обратную сторону.

В день, когда была потеряна северокорейская столица, через пограничную реку Ялу начали переправляться передовые части 13-й армейской группы китайских народных добровольцев, быстро ставшие теснить противника к югу. Еще один неприятный сюрприз ожидал ВВС США 1 ноября: в воздушном пространстве Северной Кореи появились советские МиГи из 151-й гвардейской истребительной авиадивизии, и к исходу первых суток пилоты-гвардейцы записали на свой счет уже 2 воздушных победы.

К концу осени перспективы для отступавших американцев и их союзников выглядели столь блекло, что президенту Гарри Труману пришлось прибегнуть к заявлению о готовности применить атомное оружие. В начале декабря лидеры США и Великобритании договорились "добиваться прекращения боевых действий путем переговоров", а затем Генеральный секретарь ООН и представители Великобритании, Индии и Швеции выступили с инициативой о прекращении огня на 38-й параллели и выводе всех иностранных войск с полуострова. Известна реакция Сталина на это предложение:

"Китаю не следует показывать все свои козыри до того момента, как будет взят Сеул".

Однако и уже выложенные на стол козыри впечатляли. Утром нового 1951 года у недавно принявшего командование американской 8-й армией генерал-лейтенанта Мэтью Риджуэя произошла показательная встреча с частями южнокорейской 6-й пехотной дивизии:

"Всего в нескольких милях к северу от Сеула я столкнулся с бегущей армией. Я никогда раньше не испытывал ничего подобного и молю Бога, чтобы больше никогда не стать свидетелем такого зрелища".

4 января южнокорейская столица перешла из рук в руки в третий раз за время войны. 17-го китайцы отклонили предложение о прекращении огня – тем более, что фронт уже проходил примерно в 100 км южнее 38-й параллели. Ким Ир Сен, перед которым вновь забрезжила перспектива объединения Кореи, настаивал на продолжении наступления.

Командующий китайскими народными добровольцами Пэн Дэхуай более реалистично оценивал состояние войск, давно испытывавших перебои со снабжением и нуждавшихся в отдыхе после 2 месяцев боев и форсированных маршей:

"Вы пытаетесь выиграть эту войну, полагаясь на везение… Вы играете судьбой своего народа и приносите ему в результате только новые горести".

В начале февраля мнение Пекина на совещании с северокорейскими союзниками выразил представитель Китая Гао Ган:

 "...мирный договор не принесет нам вреда, поскольку мы являемся победителями".

Но маятник уже качнулся обратно. 25 января американцы и их союзники перешли в наступление, к середине марта вернули Сеул, а затем фронт стабилизировался в районе 38-й параллели – там, откуда и началась война. Как подчеркнул на пресс-конференции генерал Макартур:

"При условии, что поток наземных сил и материальных средств противника в район боевых действий в Корее не уменьшится, а существующие ограничения на наши контрнаступательные действия сохранятся и наши силы не будут значительно увеличены, линия фронта со временем неизбежно достигнет точки теоретического равновесия".

15 апреля КНДР направила в ООН письмо с протестом против "зверств и преступлений" США в Корее. После примерно 1 800 слов с осуждением действий американских империалистов в послании был спрятан пункт, призывавший к "мирным переговорам по корейской проблеме". Приглашение к дипломатическому урегулированию по-северокорейски выглядело именно так. Чтобы расшифровать его потребовалась пара неформальных встреч между будущим послом США в СССР Джорджем Кеннаном и советским постоянным представителем в ООН Яковом Маликом в конце мая – начале июня 1951-го.

Трещины в монолите

28 июня северокорейцы получили открытую радиограмму командующего силами ООН генерала Риджуэя с предложением начать мирные переговоры. На следующий день Ким Ир Сен сообщил об этом Мао Цзэдуну, а тот переадресовал вопрос Сталину. 30 июня Москва выразила свое согласие, но четко обозначила Пекину его сферу ответственности:

"Руководить [переговорами] придется Вам, тов. Мао Цзэдун. Самое большое, что мы можем дать, – это советы по отдельным вопросам. Мы также не можем держать непосредственную связь с Ким Ир Сеном. Связь должны держать Вы".

10 июля близ города Кэсон состоялась первая встреча представителей командования воюющих сторон. Китайский посол Ли Кенун тогда особо отметил, что на переговорах сложилась "неплохая атмосфера", но обсуждение всего круга вопросов, связанных с прекращением огня, тем не менее, шло непросто. Достаточно сказать, что для достижения итогового соглашения потребовалось 158 встреч, которые в общей сложности заняли порядка 400 часов.

Ситуация осложнялась тем, что монолитность каждого из двух блоков постоянно испытывалась на прочность внутренними противоречиями. Уже в сентябре 1951-го посол СССР в Северной Корее генерал-лейтенант Владимир Разуваев сообщал в Москву о разногласиях в стане союзников: КНДР нацеливалась на почетное перемирие без ущерба престижу страны и Трудовой партии Кореи, а Китай был готов к просто компромиссному соглашению, но как можно скорее. Камнем преткновения был и вопрос о военнопленных: Пекин настаивал, что вернуть нужно всех, даже тех кто не желает возвращаться (и это не встречало особого понимания у американцев и их союзников), а вот в Пхеньяне считали, что нет смыла придавать этой теме такое значение: якобы, в плен в большинстве своем попали бывшие солдаты чанкайшистской армии, и потому нет смысла за них бороться.

В дальнейшем раскол только усиливался, хотя к началу 1952 года взгляды КНР и КНДР на перспективы мирного соглашения поменялись диаметрально. В результате, в феврале Китай отозвал своего посла в Пхеньяне и прислал нового только через три года, уже после войны, а командующему китайскими народными добровольцами Пэн Дэхуаю было рекомендовано вернуться в Пекин на лечение. Учитывая небольшой временной интервал между двумя этими событиями, сложно предположить, что речь шла исключительно о проблемах со здоровьем.

Но если в соцлагере существовала какая-никакая дисциплина, и Пекину с Пхеньяном пока не приходило в голову открыто саботировать указания Москвы, то американцам пришлось серьезно помучиться со своими южнокорейскими союзниками.

Хвост, который пытался вилять собакой

Ли Сын Ман, будущий президент Республики Корея, был известен тем, что еще в 1925 году был отстранен от должности председателя Временного правительства за злоупотребление властью. Его диктаторские замашки ничуть не исчезли после 20 лет жизни в США – напротив, вернувшись на родину первым из деятелей корейской политэмиграции, он сделал многое, чтобы избавиться от конкурентов, и в искусстве выживания и манипулирования мог многому научить своих американских покровителей.

Уже в начале 1951-го, когда еще только появились первые намеки на то, что союзники готовы пойти на переговоры с врагом, Ли Сын Ман заявил, что

 "войска Республики Корея не признают перемирие ООН, устанавливающее 38-ю параллель в качестве постоянной границы между Южной и Северной Кореей".

Войска Республики Корея, надо напомнить, по большей части находились тогда в состоянии, которое так запомнилось генералу Риджуэю, а Сеул был в руках северокорейцев и китайцев. И тем не менее на информационном фронте Ли Сын Ман обыгрывал и США, и ООН, заранее блокируя мирные инициативы союзников, которые жизнями своих солдат оплачивали его лозунги о необходимости восстановить "исконное и вековое единство корейской нации".

Юг раз за разом выдвигал абсолютно нереалистичные условия для начала переговоров – вроде полного вывода китайских народных добровольцев и разоружения северокорейской армии или проведения перевыборов только на севере. Параллельно озвучивались требования действовать жестче, поскольку "на этом истерзанном войной полуострове срочно нужна решительная победа", а прекращение огня – "смертный приговор нации".

Толика правды в этих заявлениях была: прекращение огня на том этапе означало бы смертный приговор для правительства Ли Сын Мана, сторонники которого еще до начала войны лишились большинства в парламенте – им принадлежала лишь четверть мест. А поскольку президента избирало именно Национальное Собрание, то было абсолютно ясно, что выборы в августе 1952-го закончатся сменой власти. Попытка Ли Сын Мана изменить конституцию, вписав туда прямые выборы главы страны, провалилась с катастрофическими последствиями – депутаты инициировали процесс упразднения поста президента и перехода к парламентской республике.

Поэтому в полночь 24 мая 1952 года в Пусане, где располагался парламент, и еще 22 уездах на юге страны под предлогом угрозы нападения красных партизан было введено военное положение. Затем были задержаны все 183 народных избранника, а от 4 до 47 из них (данные разнятся) были впоследствии арестованы – якобы они "в сговоре с коммунистической партией планировали объединить Северную и Южную Корею путем мирных переговоров". Вице-президент Ким Сонсу, возглавлявший главную оппозиционную партию, ушел в отставку и укрылся на плавучем госпитале ВМС США. После этого оставшиеся депутаты быстро проголосовали за изменение конституции, и Ли Сын Ман был переизбран на новый срок.

Правда, уже неумолимо приближались другие выборы, на исход которых Ли Сын Ман никак не мог повлиять, а между тем в избирательной гонке в Штатах лидировал кандидат от республиканцев, кавалер орденов Победы и Суворова 1-й степени генерал армии США Дуайт Эйзенхауэр, пообещавший "скорейшее и достойное завершение войны в Корее" и задолго до Трампа считавший, что

"есть только одна проблема. Эта проблема – «бардак в Вашингтоне»... Есть только один способ избавиться от этого бардака: это избавиться от расточителей, халтурщиков, некомпетентных людей и того главного политика, который его создал".

Он победил с результатом в 442 голоса против 89. Менее чем через месяц, т.е. еще до вступления в должность президента, Эйзенхауэр прибыл Корею, где встретился с каждым из командиров дивизий и корпусов, с каждым из командующих союзными контингентами и с президентом Ли. Как вспоминал главнокомандующий вооруженными силами ООН генерал армии США Марк Кларк:

 "...вопрос о том, как много потребуется для победы в войне, не поднимался. Вскоре в ходе наших многочисленных бесед стало ясно, что он будет стремиться к почетному перемирию".

Ответ на вопрос о цене войны и цене победы Совет национальной безопасности США дал уже к весне 1953-го. Анализ показал, что полномасштабные боевые действия с отменой запрета на удары по войскам противника в Манчжурии и других регионах Китая означали затраты в $4,2 млрд, т.е. в 2,5 раза больше, чем при продолжении конфликта на уровне боев местного значения. Кроме того, из бюджета США на содержание армии Республики Корея ежегодно уходило $1,65 млрд (для сравнения – из южнокорейского бюджета на те же цели выделялось $120 млн). В общем, математика не складывалась.

Новый импульс переговоры о прекращении огня получили после смерти Сталина 5 марта 1953 года. Две недели спустя председатель Совета министров СССР Георгий Маленков направил Мао Цзэдуну и Ким Ир Сену письмо с рекомендацией добиваться завершения конфликта с учетом "коренных интересов корейского и китайского народов".

Переговоры возобновились 25 апреля, а на следующий день президент Ли Сын Ман сделал заявление, что он немедленно выведет свои войска из-под контроля командования ООН после подписания перемирия, если условия не будут предусматривать вывод Китайских народных добровольцев с территории полуострова. Это произвело эффект разорвавшейся бомбы – американскому командованию стало ясно, что южнокорейский лидер может отдать своим войскам приказ проигнорировать приказ о прекращении огня, а это ставило под вопрос обещания президента Эйзенхауэра своим избирателям.

К 4 мая американцы разработали план "Всегда готовый" (Everready), который предусматривал три варианта развития событий:

(1) Ситуация А (пассивное сопротивление Командованию ООН и его указаниям).

(a) Усилить сбор разведданных обо всех государственных и военных мероприятиях РК.
(b) Обеспечить защиту всех объектов и сооружений Командования ООН.
(c) Привести в готовность все части войск Командования ООН к экстренным действиям в соответствии с текущими планами.
(d) Приступить к мероприятиям по снижению уровня снабжения войск РК.

(2) Ситуация B (открытое нарушение соглашения о перемирии, но без серьезных враждебных действий непосредственно в отношении объектов Командования ООН).

(a) Вывести военные подразделения РК и местный персонал с жизненно важных объектов Командования ООН в Корее.
(b) Закрыть неосновные логистические объекты в Корее.
(c) Прекратить воздушную и военно-морскую поддержку сил РК.
(d) Подготовиться к прекращению материально-технического обеспечения всех военных сил РК.

(3) Ситуация C (враждебные действия непосредственно против сил Командования ООН). Быть в готовности к выполнению планов эвакуации из Кореи по моему приказу.

Но президент Ли в очередной раз оказался быстрее и менее предсказуем, чем считали его визави в США. После полуночи 18 июня около 25 тысяч северокорейских военнопленных совершили побег из лагерей на Юге. По странной случайности, это произошло сразу после того, как в Пханмунджоме штабные офицеры двух враждующих сторон достигли полного согласия по всем пунктам перемирия. Командование ООН немедленно постаралось снять с себя ответственность, заявив, что "эта акция была тайно спланирована и тщательно скоординирована на высшем уровне корейского правительства" – но китайцы и северокорейцы приостановили всю дальнейшую работу над заключительными деталями перемирия.

Переговоры удалось продолжить, а 29 июня Вашингтон запросил у главнокомандующего вооруженными силами ООН генерала армии США Марка Кларка его оценку "возможности и вероятности того, что армия РК предпримет действия для предотвращения саботажа перемирия со стороны Ли". Генерал Кларк был настроен скептично, но провел несколько встреч с южнокорейскими военными – и президент Ли, очевидно, узнавший об этом, решил далее не испытывать судьбу.

День, когда война остановилась

Боевые действия завершились в понедельник, 27 июля 1953 года. Утром генерал Кларк и посол США Эллис Бриггс посетили президента Южной Кореи. Их задачей, по-видимому, было предупредить его о необходимости воздержаться от любых провокаций, напомнив, что 200 млн долларов на послевоенное восстановление Кореи и 10 тысяч тонн продовольствия для гражданского населения будут выделены только после подписания перемирия. Как отмечено в протоколе, Ли Сын Ман "довольно нерешительным голосом [ответил]: «Я ценю это, генерал».

Было 10 часов утра, когда в Пханмунджоме Соглашение о перемирии завизировали генерал Корейской народной армии Нам Ир и генерал-лейтенант Армии США Уильям К. Гаррисон-мл. Представитель Республики Корея генерал Чхве Док Син поставить свою подпись под документом отказался. Позднее на своих командных пунктах Соглашение скрепили подписями верховный главнокомандующий КНА маршал Ким Ир Сен, командующий китайскими народными добровольцами Пэн Дэхуай и главнокомандующий вооруженными силами ООН генерал Кларк.

Примечательно, что сделанные в тот день обращения к бойцам по обе стороны фронта транслировали примерно одну и ту же простую мысль – ничего не закончилось:

"Сегодня, когда достигнуто перемирие, перед воинами нашей Народной Армии стоит задача бдительно следить за происками врагов и всегда быть в полной боевой готовности. Мы должны быть уверены в том, что, если вооруженные агрессоры – американские империалисты и их приспешники снова развяжут войну против КНДР, они неизбежно потерпят окончательный крах".

Маршал Ким Ир Сен, приказ №470

"Между тем, мы остаемся в полном составе – [это] напоминание врагу и его посланцам о том, что наша мощь и сила стоят за обязательством Объединенных Наций защищать Республику Корея от любого агрессора. Мы не можем повернуться к конфликту спиной и вернуться домой. Это было бы безрассудно и опасно. […] горький опыт научил нас, что мы должны быть готовы к любому повороту событий. Если когда-либо и было время, когда мы должны быть твердыми и бдительными, то оно сейчас. Мы должны быть вдвойне настороже, чтобы не ослаблять бдительность. Мы должны сохранить нашу силу".

Генерал армии США Марк Уэйн Кларк, обращение к вооруженным силам ООН

А боевые действия в полную силу продолжались еще в течение 12 часов после подписания перемирия. Около полудня китайские и северокорейские штурмовые группы предприняли попытки овладеть несколькими укрепленными пунктами в полосе обороны 1-й дивизии морской пехоты США и южнокорейской 8-й пехотной дивизии, но успеха не имели. На нейтральной полосе произошло не менее шести перестрелок между патрулями. К северо-востоку от Пханмунджома в районе удерживаемого американскими морпехами Боулдер-Сити шла артиллерийская перестрелка. Последний снаряд, ставший 102-м за день и 75 910-м за июль, гаубицы 11-го артиллерийского полка морской пехоты США выпустили только в 21:35.

Крейсер "Бремертон" с эсминцами "Стивен Поттер" и "Уилтси" обстреливал Вонсан и Косон и вел артиллерийскую дуэль с береговыми батареями северокорейцев, записав на свой счет одно уничтоженное орудие. Авиаторы 77-го оперативного соединения ВМС доложили об уничтожении 23 железнодорожных вагонов, 11 железнодорожных и 9 автодорожных мостов, одного тоннеля и 69 строений на территории Северной Кореи.

В течение суток командование 5-й Воздушной Армии США держало в воздухе почти все имевшиеся в наличии "Сейбры", но встреч с противником не было – лишь утром американские пилоты увидели в районе реки Ялу дюжину МиГов, быстро ушедших обратно за "ленточку". "Тандерджеты" трех истребительно-бомбардировочных групп ВВС США нанесли серию ударов по северокорейским аэродромам – и все они, кроме четырех, закрытых в тот день плотной облачностью, были напоследок отсняты самолетами 67-го тактического разведывательного крыла.

Пара "Сейбров" капитана Лаверна Гриффина углубилась в воздушное пространство Китая на 450 км, чтобы сделать фото объектов в районе Харбина:

"В этом последнем вылете последнего дня войны у меня ведомым был парень, у которого на счету было четыре МиГа, летчик-истребитель, и он должен был просто присматривать за мной. Он сказал: «Теперь не волнуйся, если у нас возникнут проблемы, я позабочусь о тебе». И я ответил: «Эй, если нас перехватят МиГи, я поверну домой, потому что у меня на этом самолете пулеметов нет, и я не буду торчать там и смотреть, как ты становишься асом»".

Гриффину удалось беспрепятственно отснять Харбин и так же беспрепятственно вернуться домой без встреч с МиГами, поэтому его ведомый асом так и не стал. А вот капитан Ральф Парр из 335-й эскадрильи истребителей-перехватчиков, который к тому времени уже одержал 9 воздушных побед, смог до наступления перемирия найти нужную ему возможность стать т.н. "двойным асом". Правда, попутно возник международный инцидент.

Его звено "Сейбров" сопровождало самолет-разведчик и, по версии американской стороны, уже легло на обратный курс от устья реки Ялу, когда в районе северокорейского города Намсидон был замечен серебристый отблеск самолета 6 тысячами метров ниже. Парр вместе со своим ведомым спикировал на потенциальную цель – ею оказался Ил-12 капитана Дмитрия Глиняного из 593-го отдельного транспортного авиаполка ВВС Тихоокеанского флота, следовавший из Порт-Артура во Владивосток. Не имевшему какого-либо вооружения двухмоторному транспортнику хватило всего пары очередей: самолет загорелся, перевернулся через крыло, перешел в неуправляемое падение и столкнулся с землей.

Но согласно заявлению советской стороны, транспортная машина была сбита вовсе не в воздушном пространстве КНДР, а значительно севернее – обломки Ила были обнаружены примерно в 110 км от китайско-корейской границы:

"В 11 час. 16 мин. станции ВНОС отметили самолет Ил-12, следовавший по перелетной трассе, над пунктом Хуадянь, а в 11 час. 18 мин. в этом же районе обнаружили две группы самолетов типа F-86, по 4 самолета в каждой группе, следовавшие на север. В 11 час. 26 мин. над пунктом Хуа-Гоу произошла встреча самолета Ил-12 с одной из групп F-86, после чего радиолокационные станции самолет Ил-12 не отмечали. По показаниям местных жителей, между 11 и 12 часами дня 27 июля они услышали необычный звук и стрельбу в воздухе, затем последовал взрыв. После взрыва они видели падающий горящий большой самолет, от которого в воздухе отделялись предметы".

Погиб 21 человек – экипаж и все находившиеся на борту пассажиры. Обстоятельства, при которых была одержана эта последняя воздушная победа Корейской войны, были под стать самой войне: входящий в состав ООНовского контингента истребитель ВВС США атаковал советский транспортник, хотя СССР формально не был участником конфликта; а атака была выполнена в воздушном пространстве КНР, где формально никаких боевых действий не велось. На этом фоне уже совсем неудивительным выглядит эпизод, по свидетельству старшего лейтенанта Вадима Сажина из 781-го истребительного авиаполка ТОФ, происшедший на китайском аэродроме Аньдун:

"Интересный был день 27 июля: до полудня мы не летали, была низкая облачность, потом появились в облаках разрывы. Мы сидели в беседках, курили, обсуждали, как у нас сложится жизнь после войны. В этот момент я заметил в разрыве облаков два F-86. Дал команду: «Воздух!» Однако все подумали, что это шутка, но эта пара «Сейбров» зашла на аэродром и дала несколько очередей из пулеметов по нам и самолетам. После этой стрельбы в курилках оказалось пусто – попрятались кто где. Потом смеялись друг над другом, кто как прыгал. Никто не пострадал, да и самолеты не получили повреждений".

Воспоминания старшего лейтенанта Но Гым Сока из 60-го истребительного авиаполка ВВС КНДР несколько отличаются: по его версии, пара "Сейбров" имитировала атаку, но огонь не открывала, а ограничилась проходом в нескольких метрах над взлетно-посадочной полосой. Американские источники, в свою очередь, про штурмовку Аньдуня вообще не упоминают.

За день ВВС США выполнили порядка четырехсот боевых вылетов по целям на линии фронта. Последние бомбы по позициям северян в 21:34 сбросил B-26 "Инвейдер" из 3-го бомбардировочного крыла, а шедшую бомбить аэродром Синыйджу группу из 19-го бомбардировочного крыла уже развернули обратно – она не успевала выйти на цель до 22:00, когда соглашение о перемирии должно было вступить в силу.

В 21:52 по аванпосту "Кэмел" в полосе ответственности южнокорейской 1-й дивизии морской пехоты с севера прилетело 5 минометных мин – и все стихло. Мартин Расс, капрал роты А 1-го батальона 1-го полка морской пехоты США, позднее вспоминал:

"Красивая луна висела низко в небе, как китайский фонарик. По всей траншее появились люди, некоторые из них сбросили бронежилеты и каски. Первым звуком, который мы услышали, был звук пронзительных голосов... Китайцы пели. Примерно в сотне ярдов вниз по траншее кто-то во все горло орал гимн морской пехоты. Другие присоединились [к нему], выкрикивая слова. По всей линии соприкосновения зажигались спички и тлели сигареты, но ни один снайпер не вглядывался в оптический прицел, чтобы стрелять по этим целям".

Война в Корее, наконец, остановилась. Из 3 лет, 1 месяца и 2 дней, прошедших с ее начала, переговоры о прекращении огня продолжались 2 года и 17 дней.

1. Agreement between the Commander-in-Chief, United Nations Command, on the one hand, and the Supreme Commander of the Korean People's Army and the Commander of the Chinese People's Volunteers, on the other hand, concerning a military armistice in Korea.
2. Foreign Relations of the United States, 1952–1954 (Volume XV). – United States Government Printing Office, 2018
3. Taik-Young Hamm. Arming the Two Koreas: State, Capital and Military Power. – Routledge, 1999.
4. Hakjoon Kim. Unification Policies of South and North Korea, 1945-1991: A Comparative Study – Seoul National University Press, 1978.
5. Россия (СССР) в войнах второй половины XX века. – М.: Триада-фарм, 2002
6. Симотомаи Нобуо. Ким Ир Сен и Кремль: Северная Корея эпохи холодной войны (1945–1961 гг.). – М.: МГИМО, 2009
7. Торкунов А.В., Денисов В.И., Ли В.Ф. Корейский полуостров: метаморфозы послевоенной истории. – ОЛМА, 2008.