Невероятные и удивительные приключения Томаса Кокрейна. Бразильская одиссея

---

13 июня 1822 года сэр Томас Кокрейн, окончательно разругавшись с Сан-Мартином, подал в отставку с поста командующего чилийским флотом. Но он ненадолго оставался не у дел, приняв от Педру I приглашение возглавить флот Бразилии.

18 января 1823 года Кокрейн покинул Чили и прибыл в Бразилию 13 марта, а 21 марта ему был вручен патент, в котором он назначался командующим бразильским флотом. И для неугомонного лорда началась новая глава его жизни, как всегда полная приключений.

Краткая предыстория

В 1807 году французские войска вторглись в Португалию, и королева Мария со своим сыном, принцем-регентом Жуаном, спешно бежали на кораблях английского флота в Бразилию, где Жуан пошел на неслыханное – объявил Бразилию метрополией, а вот захваченную французами Португалию – колонией.

Что собой представляла Бразилия на сломе эпох? Население ее составляло где-то 3.4 миллиона человек, из них – 3/5 – свободных, белых, мулатов, метисов, черных, 2/5 – рабы. Выходцы из Португалии назывались Reinóis (ренойс) и обладали всей полнотой власти в колонии. Белые, родившиеся в Новом Свете, назывались mazombos (мазомбу), и были в основном плантаторами и купцами. Экономическая жизнь была сосредоточена по побережью в провинциях Пернамбуку, Байя и Минас-Жерайс. Пернамбуку производил основную долю бразильского сахара, Байя – хлопок, патоку и табак, ну а в Минас-Жерайс главенствующей была горная промышленность, а именно – добыча золота и алмазов.

В 1815 году Наполеон потерпел поражение, и династия Браганса восстановила свою власть над Португалией, однако ставший королем после смерти Марии Жуан VI не хотел возвращаться в Лиссабон, и остался в Бразилии, управляя Португалией через доверенных лиц, причем через англичан (об этом чуть ниже). Изначально у него была мысль послать на трон Португалии своего сына Педру, чтобы он там правил вместо отца, однако после долгих раздумий в 1818 году он решил ехать сам, поскольку у него были большие подозрения, что тамошние либералы вообще хотят лишить его трона. Тут вообще надо сделать небольшое отступление.

В 1815 году, как раз после поражения Наполеона в Португалии часть высших офицеров и «примкнувших к ним» масонов сформировала «Верховный комитет освобождения Португалии и Алрагве», возглавляемый генералом Гомешем Фрейра де Андраде. Главной задачей заговорщики видели проведение либеральных реформ в Португалии, а также изгнание из страны британских войск, дабы отстранить британцев от ручного управления Португалией, которое они фактически и осуществляли с 1808 года. В 1817 году «Комитет» был раскрыт, причем британской разведкой, многие его члены арестованы, 12 человек казнены, а принцем-регентом короля Жуана стал небезызвестный уже нам по приключениям в Аргентине дослужившийся до генерала Уильям Карр Бересфорд. Но Бересфорду этого показалось мало, и он отплыл в Бразилию, требовать у Жуана еще больше полномочий ради «подавления местных якобинцев».

Воспользовавшись отсутствием Бересфорда, масоны и армейские офицеры начали восстание в Португалии, которое вошло в историю как революция 1820 года. Из представителей армии и администраций двух главных городов метрополии – Лиссабона и Порту – была образована «Временная коллегия Верховного правительства Королевства» и выпущен «Манифест португальцам», в котором восставшие требовали введения конституции по типу Кадисской, а также – внимание! – восстановления «Колониального Акта», то есть монополии Португалии на торговлю с Бразилией.

Понятно, что это был удар под дых прежде всего по англичанам, которые с 1808 года расположились в Бразилии как у себя дома и фактически монополизировали ее торговлю. Пострадали и местные купцы, которые с открытием Бразилии для Европы получали сверхприбыли от реализации своих товаров – сахара, кож, хлопка, табака, и т.д.

Понятно, что Жуан теперь срочно решил ехать на родину, дабы совсем не лишиться власти. Педру он оставил в Бразилии в качестве принца-регента, а сам собрался в путь. В январе 1821 года начали свое заседание кортесы, а в апреле Жуан отбыл в метрополию, посоветовав Педру, что если в Бразилии вдруг начнется движение за независимость, не бороться с ним, а возглавить, чтобы самому стать императором. Он объяснял сыну свою позицию так, прозрачно намекая на Сан-Мартина, Боливара и иже с ними:

«Педру, если Бразилия отделится, то я уверен - ты-то будешь меня уважать, даже просто из чувства сыновней любви, чего никогда не дождешься от кого-либо из местных обормотов».

Вместе с королем уехала и большая часть двора, привезенная им в 1808-м. Перед отъездом придворные нахапали товаров и золота сколько могли, фактически обчистив Бразильский банк.

Бразилия получает независимость.

Понятно, что, когда до Бразилии дошли слухи о происходящем в Португалии, а также о требованиях метрополии о «реколонизации Нового Света» и восстановлении «Колониального Акта» - местные этому совершенно не обрадовались. Лидером движения за независимость стало капитанство Пернамбуку – там 29 августа 1821 года вооруженные и организованные граждане осадили резиденцию генерала Луиша ду Рего Барретту, палача «пернамбукской революции» 1817 года. В результате Барретту был отрешен от власти, а его место заняла Жунта (Хунта) Пернамбуку, которая 5 октября издала указ об изгнании португальских войск из Бразилии.

На тот момент по всей Бразилии находилось примерно 10 тысяч солдат, а также эскадра, состоящая из 1 линейного корабля, 2 фрегатов, 4 корветов, 2 бригов и 4 мелких кораблей. Около 3000 солдат находилось в Монтевидео, 3000 – в Сан-Сальвадор-де-Байя, 2000 – в Рио-де-Жанейро, остальные – в городах поменьше.

И далее началось движение за независимость, причем возглавляемое самим принцем Педру, который вел секретную переписку с отцом и получил летом 1821 года такой совет:

«Яблоко уже созрело, срывай же его скорее, иначе сгниет!».

К тому же летом 1821 года из Португалии прибыла эскадра от кортесов с требованием – Педру должен вернуться в Португалию, иначе он будет объявлен сепаратистом и мятежником. Когда принц отослал эскадру домой, сообщив, что хочет остаться в Бразилии – ярость депутатов не имела предела.

В сентябре 1821 года кортесы решили отобрать власть у принца, отправив по старой колониальной традиции в Бразилию своих назначенных капитанов, и здесь уже взорвался Педру. 9 января 1822 года принцу-регенту была доставлена прокламация с 8000 подписями, в которой его просили не уезжать в Португалию и не бросать своих подданных, а объявить себя императором Бразилии. Педру отрепетировано ответил:

«Ну раз это надо для счастья и блага народа – я остаюсь!».

На тот момент в Рио-де-Жанейро квартировала так называемая «Вспомогательная Дивизия» (примерно 2000 человек, командир – генерал-лейтенант Хорхе де Авилес де Соуза Тавареш), которая 11 января заняла замок Морро-ду-Каштелу, господствовавший над городом и портом. Дивизия только недавно вернулась из Уругвая, где вела боевые действия.

Видя, что большинство города не поддерживает его, де Авилес 15 февраля решил вывести войска из города, погрузиться на корабли и вернуться в Португалию. Самое смешное, что двумя днями позже в Рио прибыло подкрепление под командованием Франсишко Максимилиано де Соуза, который попал как кур в ощип – Авилес уже отбыл, а его сил ни на что серьезное не хватало. В результате и де Соуза отправился домой, при этом бразильцы технично отжали у него 44-пушечный фрегат «Реал Каролина», отдав взамен торговые суда. Фрегат стал «дедушкой бразильского флота».

7 сентября 1822 года принц-регент Педру объявил себя императором Педру I, гарантом Конституции и Главным Защитником Бразилии. Надо сказать, что власть Педру признала только южная часть Бразилии, северные области - Байя, Мараньян и Пара – управлялись португальцами и представителями кортесов.

Педру решил прежде всего обратить внимание на флот. Во-первых, чтобы предотвратить переброску подкреплений из Португалии, во-вторых, потому что по мысли Педру именно флот может связать страну и исключить раздробленность, которая происходила на тот момент в Испанской Америке. Бразильский агент в Лондоне Филиберт Калдейра Брант пробовал приобрести в Англии готовые и оснащенные (даже с командами) военные корабли в кредит, однако пока англичане предпочли не рисковать. О банковском кредите (по уже известной нам схеме) договорились только в 1824 году, но об этом мы расскажем позже, благо – в нем замешан не кто-нибудь, а знаменитый Натан Майер Ротшильд.

Помимо проблемы кораблей остро стояла и проблема экипажей. В 1808 году вместе с Жуаном в Бразилию прибыла значительная часть португальских морских офицеров и матросов. Часть из них добровольно вызвались служить новому государству и дали присягу, однако их лояльность вызывала у бразильцев большие подозрения. По этой причине был начат наем британских офицеров и матросов, чтобы не зависеть от португальских моряков. Тем не менее, морских дел служителей не хватало, поэтому часто корабли пополняли даже заключенными из тюрем, заменяя им каторгу на службу во флоте.

И тут нам опять пришло время вспомнить неугомонного лорда Кокрейна, который в 1822 году окончательно разругался с Сан-Мартином, и получил от Педру I приглашение возглавить флот Бразилии. Помимо бразильцев приглашения Кокрейну прислали правительства Мексики и Греции, но выбрал он в конечном итоге именно предложение Педру. 29 ноября 1822 года сэр Томас написал ответ императору Бразилии, где говорил:

«…после уничтожения испанской морской силы в Тихом океане я готов для крестового похода за свободу и независимость в любой другой части земного шара».

 Томас Кокрейн прибывает в Бразилию

18 января 1823 года Кокрейн покинул Чили и прибыл в Бразилию 13 марта, где Педру обещал ему:

«…доказать щедрость владетеля Бразилии и свою безупречную честность в отдаче вам должного, а именно: высочайшего внимания, ранга главнокомандующего и выполнение всех обязательств, данных вам нами».

21 марта Кокрейну был вручен патент, в котором он назначался командующим бразильским флотом и обещались все те условия, которые он требовал, когда шел на службу Чили.

Какими же силами располагал бразильский флот на 1823 год? Начнем с начала. Итак, в 1808 году в Рио пришла англо-португальская эскадра Жуана в составе:

линейные корабли: «Príncipe Real», «Medusa», «Afonso de Albuquerque», «Conde D. Henrique», «D. João de Castro», «Príncipe do Brasil», «Rainha de Portuga», «Martim de Freitas»;

фрегаты: «Minerva», «Urânia», «Golfinho»;

бриги: «Condessa de Resende», «Lebre», «Batão», «Furão», «Tétis».

Понятно, что к 1822-му году часть кораблей вернулась в Португалию, часть – просто сгнила, часть находилась в ремонте, и дело восстановления флота было поручено морскому министру Бразилии Луишу да Кунья Морейре. На тот момент в Рио находилось в плачевном состоянии шесть кораблей (из них один – «Príncipe Real» - стоял без пушек), три фрегата, два корвета, три брига, но способным к выходу в море был только 74-пушечный «Martim de Freitas», который переименовали в «Pedro I» и сделали флагманом флота Бразилии. Героическими усилиями, всего за год, бразильцы смогли восстановить еще три фрегата, два корвета и пять бригов, причем некоторые корабли были восстановлены после разбора негодных линейных кораблей и выбраковки их деревянных частей.

Состав бразильского флота:

•   74-пушечный линейный корабль «Pedro I»,

•   фрегаты: «Ypiranga» и «Nichteroy»

•   корветы: «Maria da Glória» и «Liberal»

•   бриги: «Real Pedro» и «Guarany».

У португальцев в регионе была следующая эскадра:

•   линейный 74-пушечный корабль «João VI»

•   фрегаты: 50-пушечный «Constituição», 44-пушечный «Pérola», 28-пушечные «Princesa Real» и «Escuna Príncipe Real»

•   корветы: «Calipso», «Dez de Fevereiro», «São Gualter», «Regeneração» и «Princesa Real»

•   бриг «Audaz» и шхуна «Conceição», которые базировались на Сан-Сальвадор-де-Байя.

3 апреля эскадра Кокрейна покинула Рио-де-Жанейро. Узнав об этом, португальская эскадра под командованием адмирала Феликса Перейры де Кампоса так же снялась с якоря, однако при выходе из гавани Сальвадора линейный корабль «João VI» вылетел на мель, снять его смогли не скоро и сразу же отправили на ремонт, поэтому в море португальцы вышли только 30 апреля.

3 мая 1823 года флоты обнаружили друг друга, бразильцы находились примерно в 24 милях от мыса Сан-Антониу и шли на запад, тогда как португальцы находились в 12 милях к югу от указанного мыса. Вперед была выслана шхуна «Conceição», дабы определить корабли флота Кокрейна и сообщить де Кампосу наряд сил бразильской эскадры.

Кокрейн, обнаружив противника, выстроился в линию, впереди шел «Pedro I», далее фрегаты, затем корвет «Maria da Glória», а со значительным отставанием замыкали строй корвет «Liberal» и бриг «Real Pedro». Португальцы в общей сложности имели 366 пушек против 242 орудий у бразильцев.

Перейра де Кампос по подобию Нельсона решил построить свой флот в две колонны, причем наветренная колонна под командованием его заместителя должна была обрезать нос неприятельской эскадре, а подветренная (под его командованием) – корму, тем самым поставив противника в два огня. Но вот далее, сблизившись, Кампос увидел, что головные корабли Кокрейна гораздо сильнее замыкающих, и поэтому он решил в ходе сближения перетасовать силы, усилив наветренную колонну фрегатами «Constituição» и «Pérola». В результате этих странных маневров возникла куча-мала, «Constituição» никак не мог вступить в наветренную колонну, «Pérola» потерял ветер и его развернуло на левый борт, и в результате обе колонны у португальцев получились рваными, с большими промежутками между мателотами. Поэтому де Кампос так же решил перестроиться в одну линию.

Около 12.00 4 мая обе эскадры были относительно близко друг к другу, но ONO ослабел, что замедлило сближение сторон. Тем временем на мачтах у Кокрейна под крики и аплодисменты матросов были подняты зелено-желтые флаги Бразилии. Медленно, очень медленно две колонны неприятелей сближались друг с другом по касательной, и португальский адмирал предполагал, что сейчас будет происходить сражение в соответствии с законами столь ему знакомой линейной тактики. Однако Кокрейн в соответствии с традициями Нельсона примерно в 16.00 повернул свой корабль «Pedro I» и фрегат «Ypiranga» в разрыв между фрегатом «Escuna Príncipe Real» и корветом «Princesa Real» и, вклинившись между ними, дал несколько залпов с двух бортов. Корвет пострадал мало, но далее произошли классические последствия прорезания линии.

Что же происходит, когда корабль прорезает вражескую линию? Парусники, в отличие от движимых машинами кораблей и галер, могут идти только вперед, у них нет заднего хода. Таким образом, те из них, что находятся перед прорезавшим линию кораблем, попадают в своеобразную пробку. Корабли налазят друг на друга, сталкиваются, пытаются обойти своих товарищей, и тем самым ломают свою линию. Соответственно, ни о каком сосредоточенном огне по противнику речи уже не идет.

Те же корабли, которые находятся «снаружи» пробки, просто отдаляются от места боя, ведь заднего хода, как мы уже говорили, парусники не имеют. Даже если они полностью обстенят паруса, то некоторое время будут двигаться по инерции. Для разворота на обратный курс парусникам приходится совершить несколько маневров, а кроме того, такой разворот возможен не при любом ветре. И после разворота надо будет снова выстраивать линию.

Одновременно бразильский фрегат «Nichteroy» атаковал корвет «Calipso», и последний, не желая принимать бой с заведомо более сильным кораблем, вильнул в сторону, врезавшись в другой португальский корвет «Dez de Fevereiro», с которым уже вел перестрелку бразильский «Maria da Glória».

Основной бой произошел между «Pedro I» и «Ypiranga» с одной стороны и корветом «Princesa Real» с другой. Корвет был сильно изрешечен, однако, несмотря на неоднократные предложения Кокрейна сдаться, продолжал бой, хотя силы были просто несопоставимы. Спасала португальский кораблик лишь ужасная выучка бразильских моряков, которые стреляли в белый свет как в копейку, безбожно промахиваясь с дистанции в 300 ярдов.

В этот момент в бразильской эскадре возникли проблемы. Моряки корвета «Liberal», а также бригов «Real Pedro» и «Guarany» открыто взбунтовались, отказываясь идти в бой, заявив, что:

«Португальцы не воюют против португальцев!».

На других же кораблях, где команды были сильно разбавлены англичанами, они не восставали открыто, но оказывали пассивное сопротивление своим командирам. Так, в разгар боя главный комендор «Pedro I» запер дверь крюйт-камеры, заявив:

«...порох для того, чтобы стрелять в португальцев, кончился, и его больше нет».

В результате Кокрейн арестовал и отправил в трюм всю португалоязычную часть экипажа своего флагмана.

Кампос же, видя, что события приняли опасный для него поворот, и совершенно не зная о проблемах на бразильской эскадре, приказал выходить из боя и следовать по способности в Сан-Паулу. Кокрейн же дал последний залп в корму «Princesa Real», сделал поворот и отправился к своим отставшим кораблям. Самое смешное, что уже к ночи исправив повреждения португальцы пустились в погоню за уже изрядно дезорганизованной эскадрой Кокрейна, но 5 мая флот сэра Томаса исчез из виду. Португальские корабли продолжали крейсировать у Сальвадора до 21 мая, после чего ушли в порт на ремонт и пополнение припасов. Проблема была в том, что португальские армия и флот сидели на голодном пайке, буквально все надо было везти из метрополии, и в этой ситуации командующий португальскими силами в регионе генерал Мадейра де Мелу решил эвакуировать армию в Португалию.

Взятие Белена

После провозглашения независимости в части регионов Байи были созданы повстанческие батальоны, которые были усилены десантом из Рио, в последний входили европейские наемники, в частности – французский офицер Пьер Лабату, воевавший в составе войск Наполеона в Испании. Эти силы высадились в Масейо, провинция Алагоас, откуда по суше отправились в Байю. По пути к Лабату присоединились повстанческие отряды Пернамбуку и Рио-де-Жанейро. Изначально полки индепендентов были добровольческими, но очень скоро была введена стандартная рекрутская система.

8 ноября 1822 года у городка Пиауи (Pirajá, ныне это один из районов Сан-Сальвадор-де-Байя) 1300 бразильских солдат под началом Лабату и Барроса Фалькао были атакованы силами Мадейры де Мелу (по разным данным – от 2000 до 3200 солдат), поскольку португальцы надеялись прорвать сухопутную блокаду Сальвадора. Бразильцы выдержали три атаки, «стояли по колено в крови», но отбили превосходящие силы противника, в результате чего Сальвадор более не мог снабжаться сушей.

А что же Кокрейн? У сэра Томаса остались только два корабля – это его флагман «Pedro I» и корвет «Maria da Glória», остальные суда ушли в Рио-де-Жанейро, но Кокрейн после сражения у мыса Сан-Антониу организовал морскую блокаду Сальвадора. Кокрейн занялся отловом португальских купцов недалеко от столицы Байи, что поставило силы де Мелу на грань выживания. Ну а в конце июня, когда к Кокрейну подошли-таки подкрепления, он угрожал атакой следующему в Португалию транспортному конвою из 78 судов с войсками Мадейры де Мелу под эскортом 13 боевых кораблей адмирала Кампоса, преследуя их до 4 градусов северной широты. Далее за конвоем устремился фрегат «Nichteroy» (кэптен Джон Тейлор), который потом начал каперство у берегов Лиссабона и Порту.

Кокрейн же 26 июля вошел в залив Сан-Луис под португальским флагом, где захватил бриг «Dom Miguel», переименованный в «Maranhão» и шхуну «Aemilia» (переименована в «Para»), которые потом переоборудовали и включили в состав бразильского флота. Так же были захвачены шесть транспортных кораблей, их отправили в Рио в качестве призов. Сам же сэр Томас захватил в столице провинции Мараньян нескольких португальский военачальников, и, используя их как заложников, добился сдачи города 28 июля 1823 года.

Отдельного рассказа заслуживает и рейд Джона Паско Гренфелла в провинцию Пара. Торговцы и земельные магнаты Грао-Пара были сильно связаны с Португалией, и революция в Порту и Лиссабоне изначально выбила их из колеи. Первоначально и португальцы, и бразильцы согласились с решениями кортесов Португалии о создании конституционной монархии, однако разговоры о «реколонизации Бразилии» вызвали раскол в Пара. Португальцы были «за», бразильцы – «против». Меж тем из метрополии в апреле 1823 года прибыл бригадный генерал Хосе Мария де Моура, которого кортесы назначили капитаном Пара. Моура сразу же начал репрессии, 267 человек были арестованы, многие расстреляны. В августе того же года в Белен, столицу провинции, вошел бразильский бриг «Maranhão» под командованием Джона Паско Гренфелла, который решился на хитрость. Он объявил, что вот-вот в Белен прибудет весь флот Кокрейна, так что, господа лоялисты, складывайте оружие, и вперед, под арест. Иначе… 15 сентября Белен капитулировал и Грао-Пара была присоединена к Бразильской империи.

Но ложь длилась недолго. «Эскадра» все не прибывала и не прибывала, поэтому постепенно португальцы захватили склады с оружием и начали преследование сторонником императора Педру. Гренфелл 19 августа объявил, что начнет бомбардировку Белена, высадил полуроту моряков, которые произвели массовые аресты лоялистов. Поскольку тюрьмы подходящего размера не нашли – Гренфелл своей властью реквизировал бриг «São José Diligente», куда, как селедок в бочку, набил пленников, всего 257 заключенных и задраил все световые колодцы и порты на корабле. В результате все лоялисты (кроме одного) умерли от удушья.

Интриги и интриганы

Ну а далее начались разборки между революционерами из Пернамбуку и императором Педру. Смысл такой: как мы с вами помним, в августе 1821 года в провинции свергли капитана Луиша ду Рего Барретту и создали Верховную Жунту Пернамбуку, которая, по сути, была парламентом. Понятно, что, подчинив своей власти Байю, Пара и Мараньян Педру решил утвердить свою власть и в Пернамбуку. В этот самый момент Жунта внесла проект, согласно которому следовало принять конституцию, очень похожую на конституцию США – то есть с разделением властей на исполнительную, законодательную и судебную, а также ограничивающую власть монарха. В пику депутатам Педру утвердил свою конституцию, почти точную копию португальской конституции 1822 года (понятно, что Педру и Жуан поддерживали и переписку, и общение все это время), согласно которой вводились непрямые выборы, а император наделялся «сдерживающей властью» (Poder Moderador). Император, согласно конституции, имел полномочия назначать судей, объявлять чрезвычайное положение, распускать парламент и совет министров. Причем конституция Педру была либеральнее по правам человека, правам собственности и религиозной терпимости, нежели проект конституции Жунты, но давала императору большую концентрацию власти.

Сказав о политических причинах конфликта, следует упомянуть и экономические. Сама провинция Пернамбуку не была единой, на севере, где были самые густонаселенные деревни, выращивали сахар и хлопок, тогда как на юге – только и исключительно сахар. Соответственно, владельцы хлопковых плантаций поддерживали Рио-де-Жанейро и Педру, тогда как хозяева сахарных плантаций – лоялистов и Португалию. Объяснялось это тем, что хлопок очень выгодно было продавать англичанам, которые буквально монополизировали торговлю с Бразилией с 1808 года, тогда как сахар англичане производили сами на Ямайке и Барбадосе, и бразильский продукт гораздо выгоднее было продавать в Португалию. После восстания 1821 года к власти в Пернамбуку пришли в основном представители «сахарного лобби», настроенные пропортугальски, вернее даже не так – хотевшие не независимости, а автономии. Ну, или хотя бы автономии в составе Бразильской империи.

Именно поэтому во второй половине 1823 года Педру I издал указ распустить Жунту. В ответ 15 сентября 1823 года повстанцы под руководством Мануэля де Карвальо и Фрея Канека арестовали губернатора, назначенного императором, и вынудили уйти в отставку правительство провинции и проправительственного президента Жунты Мальфонса де Альбукерке Мараньяна. Педру в ответ отменил все назначения Жунты и года заменил систему старых правлений на систему президентов провинции и собственнолично назначенных генерал-губернаторов («мастеров оружия»). Президентом Пернамбуку он назначил Франсишко Паиса Баррето, а генерал-губернатором - Хосе де Барроса Фалькао де Ласерду.

В ответ Совет Ресифи выпустил прокламацию, в которой сообщалось, что император «совершает ошибку государственных маштабов», Жунта сформировала Временный Совет, главой которого был избран Мануэль де Карвальо. Временный Совет собрался в январе 1824 года и выразил свое отвращение выбору императора, который:

«...ясно продемонстрировал свою некомпетентность в осуществлении власти, и от которой он отказался по своей воле, совершив подобные назначения».

Далее шла обостренная борьба за власть, где и император, и республиканцы допустили максимально возможное количество ошибок (например, 1 июля 1824 года император своей властью велел Тейлору снять блокаду Ресифи), но настоящий разрыв последовал 2 июля 1824 года, когда Мануэль де Карвальо провозгласил независимость республики, сообщив, что теперь создается новое государство – Экваториальная Конфедерация. Император Педру был объявлен предателем, который хочет передать Бразилию в руки португальцев, северные провинции призывали игнорировать императорскую власть и присоединяться к Конфедерации.

Кокрейн против повстанцев

В общем, все эти восстания и борьба между Кортесами и Жуаном заставили императора опасаться, что Португалия начнет широкую переброску войск в Новый Свет. Поэтому Тейлор был отозван в Рио, дабы сконцентрировать морские силы и атаковать в пути португальскую эскадру, а лидеры в Пернамбуку воспряли духом, думая, что вот-вот «заграница нам поможет». Поэтому и было объявлено о создании Экваториальной конфедерации.

Однако поддержали республиканцев только собственно Ресифи, Олинда, Параиба и Сеара. Остальные области, ориентированные на производство хлопка, выбрали сторону императора. Педру послал Кокрейна к Ресифи, тот вышел с корветом «Carioca», бригом «Maranhão», а на переоборудованных и спешно вооруженных легкими пушками торговых кораблях «Harmonia» и «Caridade» загрузили два батальона генерала Фрасишко Лима-э-Силвы (1200 человек). Последние два транспортника изначально были построены для перевозки мадеры, в 1808 году прибыли из Лиссабона в Рио, перевозя двор Марии и Жуана, захвачены Кокрейном 7 июля 1823 года, когда следовали из Байи в Лиссабон с 8 миллионами реалов на борту (contos de réis в Бразилии и Португалии - это единица, соответствующая миллиону крузейро или миллиону реалов).

18 августа отряд достиг Ресифи, де войска Силвы были высажены, а с суши подходили ополченцы Баррето (3500 человек). Кокрейн предложил городу капитулировать, чтобы избежать никому не нужных смертей, однако Карвальо высокомерно отказался от этого «глупого предложения». Тогда была произведена первая бомбардировка Ресифи. 12 сентября войска Силвы и Беррето атаковали столицу Пернамбуку, при этом Карвальо, который больше всех кричал, что «будет сражаться насмерть, и скорее погибнет на обломках города, чем сдастся», сбежал, ничего никому не сообщив. За ним сбежали и все остальные руководители Временного Совета. Через пять дней повстанцы, оставшиеся без руководства и безо всякой мотивации, капитулировали.

Теперь центр восстания перебазировался в Сеару, однако там повстанцы были разбиты отрядами ополчения (Баррето именовал в документах эти подразделения ополченцев как «помощники армии в восстановлении хорошего порядка»). То же самое произошло и в Параибе. Можно сказать, что к октябрю 1824 года Экваториальная конфедерация была разгромлена, тем не менее, официальная дата ее роспуска – 29 ноября 1824 года.

С октября же начались имперские суды «против сепаратистов и террористов», которые длились до апреля 1825-го. К смертной казни было приговорено около 100 человек, остальные получили полное прощение. Кроме того, от Пернамбуку оторвали кусок территории, область Комарка-ду-Рио, которую передали Байе.

Кокрейн покидает Бразилию.

В результате 13 мая 1825 года Жуан VI выдал Педру «патентное свидетельство» (Letters Patent, сродни каперскому патенту), в котором португальский король «добровольно уступил и передал суверенитет» над Бразилией своему сыну, бразильскому императору, и тем самым признав его власть в Новом Свете, а Бразилию - как «Независимую империю, отделенную от королевств Португалии и Алгарве». 30 августа 1825 года было подписано Секретное Соглашение, согласно которому Бразилия официально брала на себя долг Португалии как компенсацию для Лиссабона потерянных доходов от колонии. Общая сумма была определена в 2 миллиона фунтов – 1.5 миллиона - это долг Португалии Ротшильдам, и 500 тысяч фунтов – компенсация лично Жуану VI. Инициатором такого договора был получивший крупную взятку от Ротшильда британский дипломат Чарльз Стюарт.

15 ноября 1825 года состоялось официальное признание Португалией независимости Бразилии, и стороны обменялись ратификационными грамотами. Но и это еще не все. Понятно, что когда договор с Португалией был обнародован, бразильская элита была резко против, ибо «зачем кормить португальцев?». Поэтому главной проблемой стала ратификация договора Генеральной Ассамблеей, которая должна была открыться в 1826 году. И вот 6 мая 1826 года началось первое заседание Ассамблеи, которая выступила резко против подписания договора. Но далее на Ассамблее появился Педру, который взял слово. Его речь можно считать шедевром юридических уловок. Педру сказал следующее: поскольку договор был ратифицирован в ноябре 1825-го, когда еще не существовало никакой Ассамблеи, он, император, на тот момент обладал всей полнотой исполнительной и законодательной власти. Поэтому, хотя Ассамблея и проголосовала против, он взял на себя смелость ратифицировать соглашение и за Ассамблею 10 апреля 1826 года. А закон, господа депутаты, обратной силы не имеет.

Тут надо упомянуть вот еще что. Сейчас, наверное, это кажется забавным, но по настоянию Британии в мирный договор между Лиссабоном и Рио был внесен пункт, согласно которому Бразилия обязывалась не покушаться ни на какие другие территории, входившие в состав Португальской империи. Речь тут шла об Анголе, которую, как предполагали англичане, бразильцы захотят захватить себе.

А что же Кокрейн? Мы совсем про него забыли! 21 декабря 1824 года сэр Томас получил письмо от императора Педру, который благодарил его за службу и… увольнял из рядов бразильского флота. Чуть ранее, в августе 1824 года, Кокрейн подал ко двору квитанции об оплате его службы как адмирала, и расчет размеров призовых. В ответ Педро приостановил вообще все выплаты по флоту, и спешно собранный суд обвинил Кокрейна в утаивании средств и присудил к штрафу в 60 тысяч фунтов стерлингов на том основании, что он якобы разграбил казначейство в Мараньяне на сумму 400 тысяч долларов. Достоверно неизвестно, реально ли это сделал Кокрейн, или это был оговор (зная характер сэра Томаса, первого варианта исключать нельзя). Бразильские историки считают, что Кокрейн действительно грабил казначейство, тогда как английские историки отрицают это.

Мы же можем только привести оценку сэра Томаса адмиралом Джоном Джервисом в далеком 1798 году:

«Кокрейн – это бешенный, романтичный, талантливый офицера флота, который очень любит деньги, но очень не любит говорить правду».

На осень 1824 года сэр Томас находился в Сан-Луиш-де-Мараньян на текущем как решето фрегате «Ypiranga», и, поскольку его требования не были удовлетворены, он решил конфисковать фрегат и отплыть на нем на родину, в Шотландию, выставив правительству Бразилии счет на 11,52 миллионов реалов (21 600 фунтов стерлингов) как главнокомандующий флотом, плюс примерно еще столько же, как долю от призовых денег. В общем, 10 ноября 1825 года Кокрейн покинул берега Бразилии, причем получилось, что в качестве вора и дезертира. Кстати, сам сэр Томас считал, что так с ним обошлись по негласной указке из Лондона.

Тяжба с Бразилией у Кокрейна длилась до 1868 года, сэр Томас считал, что ему должны выплатить 100 тысяч фунтов (примерно 45 тысяч за службу, и еще 55 тысяч за моральный ущерб), в результате правительство Бразилии выплатило в общей сложности 40 тысяч фунтов, правда – его семье, ибо Кокрейн к тому времени уже умер.

Заключение

Когда в 1825 году сэр Томас согласился пойти на службу Греции, чтобы помочь ей отстоять свою независимость, он специально попросил деньги вперед – 37 тысяч фунтов за то, чтобы он согласился, и еще 20 тысяч – если Греция получит-таки независимость. Причем эти 37 тысяч фунтов должны были быть внесены специальной строкой во второй Греческий заем. Надо сказать, что на тот момент доходы за год еще непризнанной Греции оценивались британскими банками в 90 тысяч фунтов стерлингов, то есть в качестве аванса Кокрейн потребовал себе более трети расходной части бюджета.

Кроме того, сэр Томас специально оговорил себе повышенный процент (3/8 от стоимости) при дележке призовых денег и реализацию любых призов в портах, принадлежащих Греции, Британии или России. Ах да, получив 37 тысяч фунтов, он вложил их в акции первого Греческого займа. Когда был выдан второй Греческий заем – акции первого поднялись в цене, он их продал и получил на карман 100 тысяч фунтов. Таким образом, наконец-то любовь сэра Томаса к «молодым демократиям» подпитывалась теперь твердой финансовой основой.

В 1832 году Томас Кокрейн, ставший к тому времени после смерти отца графом Дандональдом, был восстановлен в Королевском флоте в качестве контр-адмирала Синего Флага. Тем не менее, на активную службу он идти отказался до тех пор, пока ему не вернут рыцарское звание, что произошло только через 15 лет, в 1847 году. Тем не менее, он рос в чинах, и к моменту возвращения в Адмиралтейство был уже вице-адмиралом Белого Флага, тогда же ему вернули Орден Бани. Далее командовал военно-морскими станциями в Северной Америке и Вест-Индии, в 1855-м году Адмиралтейство, во время Крымской войны, рассматривало его на пост командующим Балтийской эскадрой, но поскольку сэр Томас всегда считался «бешеным и неуправляемым», предпочтение было отдано адмиралу Ричарду Сандерсу Дандасу. Вполне возможно, что он и возглавил бы Балтийскую эскадру в 1856-м, после провала Дандаса у Свеаборга, Кокрейн даже разрабатывал атаку Кронштадта с помощью «судов-вонючек» (готовя, наверное, первую в мире химическую атаку), но в марте был подписан мир с Россией и повоевать в этот раз сэру Томасу не удалось.

1. Thomas Cochrane. Narrative of Services in the Liberation of Chili, Peru, and Brazil, from Spanish and Portuguese Domination: Volume 1 - Cambridge University Press, 2015 (Reprint 1859).
2. Moises Enrique Rodriguez. Freedom's Mercenaries: British Volunteers in the Wars of Independence of Latin America (1810–1825). — Lanham, Maryland, 2006.
3. Brian Vale. Lord Cochrane in Brazil - The Mariner's Mirror. Volume 57, 1971 (Part I: The Naval War of Independence 1823); Volume 59, 1973 (Part II: Prize Money, Politics and Rebellion, 1824-25).
4. Thomas Cochrane. The Autobiography of a Seaman. — The Lyons Press, 2000.
5. Graciela Laura Kaminsky. Varieties of Sovereign Crises: Latin America, 1820-1931 - George Washington University, 2012.

Материал входит в цикл: