11 сентября 2024
1719
18 ноября 1942 года, за день до начала советского контрнаступления под Сталинградом, в Кремле проходило совещание Государственного комитета обороны, на котором рассматривалось письмо командира 4-го мехкорпуса генерал-майора В.Т. Вольского. В письме высказывалось мнение, что операция «Уран» «безусловно обречена на провал». Генерал-майор Вольский не знал, что полутора месяцами ранее именно в том месте, где предстояло наступать его бригадам, оборону румын прорывали всего одной ротой малых танков, и именно там, в калмыцкой степи, неделю продолжалось манёвренное сражение боевых групп румынских пехотинцев и немецких танкистов против частей двух советских армий. Сражение это стало важным звеном в цепи событий, позволивших советским войскам добиться успеха в сражении под Сталинградом.
24 сентября 1942 года в штабы 51-й и 57-й армий Сталинградского фронта поступил боевой приказ №000128, в котором командующий фронтом генерал-полковник А.И. Ерёменко ставил армиям генерал-майоров Т.К. Коломийца и Ф.И. Толбухина задачу: в ночь с 27 на 28 сентября они должны были атаковать позиции румын. 57-й армии через дефиле между озёрами Цаца и Барманцак предстояло захватить село Плодовитое и выйти на железнодорожную станцию Тингута. Части 51-й армии, прорвав оборону противника, должны были отбить село Садовое и ударом на север, выйдя на рубеж село Плодовитое – село Абганерово, также достичь железной дороги у станции Абганерово.
Целью операции было уничтожение 1-й и 4-й румынских пехотных дивизий (пд), отвлечение сил вермахта от Сталинграда и захват коммуникаций в тылу противника. Вспомогательный удар на Дубовый Овраг с задачей захватить это село наносила 15-я гвардейская стрелковая дивизия (гсд) 57-й армии.
На тот день обстановка на фронте была следующая. Немецкая 6-я армия генерала танковых войск Фридриха Паулюса продолжала штурм Сталинграда; южные пригороды и Ворошиловский район города после тяжёлых уличных боёв были заняты немцами. Дивизии LI армейского корпуса атаковали и контратаковали части 62-й армии генерал-лейтенанта В.И. Чуйкова у устья Царицы, в центре городской застройки, у «нефтебаков» и на высоте 102. Между Волгой и Доном шли тяжёлые позиционные бои. Непрекращающиеся атаки частей Сталинградского фронта ложились сухими строками на бланки донесений XIV танкового и VIII армейского корпусов немцев:
«Отбито несколько повторяющихся русских атак с танками, несколько участков вклинения устранены. Последовало новое вклинение в линию обороны. Готовится контратака».
К югу от города, напротив потрёпанных дивизий и бригад 64-й армии генерал-майора М.С. Шумилова, строили оборону дивизии 4-й танковой армии генерал-полковника Германа Гота. Несколько атак частей 64-й армии на посёлок Купоросное и высоты западнее него вынудили 14-ю танковую дивизию (тд) немцев занять на этом участке оборону, от берега Волги до высоты 145,5. Южнее, по высотам западнее посёлка Бекетовка, окопались 371-я и 297-я пд немцев и 20-я пд румын.
Западнее Красноармейска линия фронта поворачивала на восток до села Большие Чапурники и тянулась по берегам Сарпинских озёр дальше на юг, в калмыцкую степь. До озера Пришиб оборонялась 57-я армия, в её состав входили 15-я гсд, 20-я истребительная бригада, 1188-й истребительно-противотанковый артиллерийский полк (иптап), 18-й и 76-й гвардейские миномётные полки (гмп), 1334-й стрелковый полк (сп) 422-й стрелковой дивизии (сд) и 76-й укрепрайон.
Дальше на юг от озера Пришиб чуть более чем на 100 километров растянулся фронт 51-й армии. На 29 сентября в её трёх дивизиях (91-я и 302-я стрелковые, 115-я кавалерийская) числилось 2747 активных штыков в четырёх стрелковых батальонах и двух кавалерийских эскадронах, 13 станковых и 67 ручных пулемётов, 41 орудие разных калибров (только два из них калибром 122 мм), 75 миномётов калибра 82 и 50 мм и 72 ПТР.
Противником частей 51-й и 57-й армий были подразделения 6-го армейского корпуса румын (1-я, 2-я и 4-я пд) под командованием 55-летнего генерала от артиллерии Корнелиу Драгалина (Corneliu Dragalina).
Крупная система Сарпинских озёр, протянувшаяся на сотни километров от Красноармейска на юг вдоль холмов Ергени, была естественной преградой, позволявшей противникам удерживать оборону путём контроля перемычек между озёрами и мостов через протоки. Эта задача была по силам опорным пунктам с малочисленными гарнизонами. Командующему 51-й армией генерал-майору Н.И. Труфанову, которого на время болезни замещал генерал-майор Коломиец, негостеприимная Сарпинская низменность запомнилась так:
«Между озёрами были топкие места, покрытые высокой и плотной осокой. Озёра между собой соединялись протоками. Качество воды в озёрах и их уровень зависел от дождя и снега. При обильных осадках вода была пресной, а в сухую погоду, особенно в южных озёрах, приобретала неприятный солоноватый привкус. Воду приходилось добывать в артезианских колодцах, но и то в ограниченном количестве, достаточном только для приготовления пищи и питья личного состава. От озёр на восток простиралась полупустыня с небольшими волнами затвердевшего песка, часто встречались солончаки, преобладающим растением была полынь. Никаких естественных укрытий не было. Отметки высот в полосе обороны не превышали 10 метров. Заметных старых дорог не было, ездили по дорогам, которые были набиты войсковым транспортом, а иногда напрямик. Это было спокойно в том случае, если водитель был из местных — приволжан. У них было какое-то особое чувство к ориентированию в степи, где не было ни одного ориентира».
На Ергенинской возвышенности, где окопались румынские дивизии, высоты от 70 до 100 метров позволяли просматривать оборону советских частей на всю глубину. Некоторое численное преимущество также было на стороне 6-го армейского корпуса румын. На 28 сентября три дивизии корпуса насчитывали в общей сложности 23 пехотных и сапёрных батальона, из которых 11 характеризовались как «сильные», шесть — как «средние», а ещё шесть значились «выдохшимися». Артиллерия корпуса на 10 сентября насчитывала 31 лёгкую батарею 7,5-см и трофейных 76-мм орудий, а также восемь батарей 10-см гаубиц.
Для выполнения поставленной задачи 57-я армия выделила следующие подразделения: 1334-й сп под командованием недавнего начальника оперативного отдела 422-й сд подполковника И.М. Сухова, 1188-й иптап (20 пушек УСВ калибра 76 мм), 18-й и 76-й гмп, 525-й сапёрный батальон. Ударную группу 51-й армии составили 825-й сп 302-й сд, сводный батальон 503-го сп 91-й сд, 1246-й иптап и 80-й гмп.
В качестве «бронированного кулака» штаб фронта задействовал две танковые бригады (тбр): 155-ю майора А.И. Николаева, бывшего начальника штаба бригады, и 254-ю майора Ф.Е. Садовского, но качественный и количественный состав этих соединений, мягко говоря, оставлял желать лучшего. Обе бригады после летних боёв находились на доформировании.
В день получения приказа на марш в расположение 57-й армии 155-я тбр имела десять Т-60, один Т-37 и один М3 «Стюарт», 22 транспортные и семь специальных машин. Личного состава в бригаде числилось 654 человека, из которых 120 активных штыков мотострелкового батальона и 90 человек танковых экипажей. Часть танкистов была посажена на боевые машины тех марок, которые они в процессе подготовки не изучали, при этом Т-60 не знали все командиры танков и пятеро механиков-водителей. Также в бригаде не было сапёрного взвода, миномётной роты и батареи противотанковых орудий. Схожая ситуация была и в 254-й тбр. На 400-километровый маршрут из Заволжья до посёлка Ханата бригада вышла в составе семи Т-60, двух Т-40 и четырёх Т-70, 49 транспортных и 14 специальных машин, двух тракторов и одной «эмки». В бригаде числилось 576 человек личного состава. Из-за поломок на дорогах остались пять Т-60, четыре Т-70 и шесть грузовиков.
Фактически в качестве усиления обе армии получили по одной танковой роте малых танков, которые в реалиях лета 1942 года останавливал любой калибр за исключением винтовочного. Понимая это, командование пыталось «скрести по сусекам»: из учебного батальона 51-й армии передали в 254-ю тбр одну «тридцатьчетвёрку» и три Т-60. Другой Т-34 прибыл в расположение 155-й тбр после ремонта на Красноармейской судоверфи. Танкисты получали машину в спешке, осмотра не производили и никаких актов приёмки не подписывали. Единственный «настоящий» танк бригады достался экипажу 26-летнего лейтенанта М.С. Сергеева.
За сутки до начала наступления подразделения, назначенные для операции, заняли районы выхода на рубежи атаки, но 254-я тбр и 80-й гмп были ещё в пути. 26 сентября в 11:14 начальник оперативного отдела 51-й армии майор Н.А. Лежнев передал сообщение в штаб фронта:
«На восточный берег [Волги — прим. автора] подошла бригада, гвардейский полк не прибыл, переправы не начал».
Исходя из этого, Ерёменко перенёс начало операции в ночь на 29 сентября. Необходимо сказать, что в журнале боевых действий немецкой 4-й танковой армии 28 сентября 1942 года отмечено:
«Передвижения моторизованных подразделений, а также показания перебежчиков позволяют предполагать подготовку вражеского наступления в этом районе».
29 сентября в 02:00 советские части 57-й армии начали сближение с боевым охранением румын, передовые позиции которых находились в 1,5–2 километрах от восточных окраин села Цаца и хутора Семкин. По разведданным, гарнизон Цацы состоял из батальона пехоты 1-й пд с полевыми гаубицами и противотанковой артиллерией, до роты румын с противотанковыми пушками оборонялись у Семкина.
Из районов сосредоточения советским бойцам и командирам предстояло преодолеть десять километров по ночной степи. Атакующие подразделения были разделены на три группы. Первая, нацеленная на северную окраину Цацы, состояла из 1-го батальона 1334-го сп, мотострелкового батальона 155-й тбр, семи Т-60 и одного «Стюарта», трёх батарей 1188-го иптап, 18-го гмп (15 установок М-13) и сапёрной роты. В резерве группы оставалась ещё одна рота сапёров и заградотряд. Вторая группа, а именно 3-й батальон 1334-го сп, должна была атаковать южную окраину Цацы и отрезать противнику путь отхода по южному берегу одноимённого озера. Задачей третьей группы в составе 2-го батальона 1334-го сп и сапёрной роты при поддержке одного Т-34, двух Т-60, двух батарей противотанкистов и шести «катюш» 76-го гмп был захват хутора Семкин.
Наступление было решено начинать без артподготовки, чтобы не предупреждать противника. Увы, скрытно сблизиться с боевым охранением румын и использовать фактор внезапности не удалось: один из Т-60 первой группы наехал на мину. Как ни удивительно, но впоследствии это оказалось единственной боевой потерей танкистов майора Николаева.
Довольно быстро к румынским пулемётам и миномётам подключились батареи гаубиц, и под обстрелом советская пехота залегла. Артиллеристы открыли ответный огонь с закрытых позиций, одну батарею выкатили на прямую наводку, чтобы поддержать пехоту «огнём и колёсами». После артиллерийской перестрелки огонь румын стал ослабевать, и в предрассветных сумерках танки с десантом мотострелков прошли боевые порядки пехоты и достигли северной окраины села Цаца. Завязался бой на улицах села, и румыны начали отходить на совхоз Приволжский и по южному берегу озера. Согласно оперативной сводке 1334-го сп от 29 сентября, бой длился с 04:00 до 06:00. Планировалось зажать румын в селе и оставить им единственный путь к отступлению вплавь через озеро, но сделать это не удалось. 3-й батальон отстал и подошёл к южной окраине села, когда бой уже закончился. В отчёте штаба фронта по итогам операции о действиях батальона сказано:
«Левая группа выдвигалась в свой район по степи без дорог и, не имея достаточно подготовленных проводников, неоднократно сбивалась с маршрута. Кроме того, из-за отсутствия автотранспорта личный состав всю матчасть нёс на себе, что также значительно снижало темп движения».
Атакующие цепи красноармейцев третьей группы также были остановлены артиллерийским и миномётным огнём у Семкина. Артиллерия и танки атакующих стали вести ответный огонь по огневым точкам, и только залп полка «катюш» по обороняющимся свёл на нет волю к сопротивлению: румыны стали отходить на высоты меж озёр. Во время наступления на Семкин единственный атакующий Т-34 встал из-за поломки северо-восточнее хутора, не доехав до окраины около километра — экипаж замаскировал машину и стал ждать ремонтников.
Потери частей 57-й армии были незначительными. В 155-й тбр было ранено 12 человек, 1334-й сп потерял убитыми 18 и ранеными 143 человека. На поле боя насчитали до 30 убитых румын, было взято 34 пленных, в том числе трое русских. Также победители отчитались в захвате двух противотанковых пушек, четырёх гаубиц, двух грузовиков, четырёх тракторов, около 70 винтовок, семи пулемётов и двух миномётов; в тыл был отправлен гурт из 1500 овец, 150 голов крупного рогатого скота и около 100 верховых и обозных лошадей.
После захвата межозерья 1334-й сп совместно со 155-й тбр получил приказ утром 30 сентября атаковать противника на высотах западнее дефиле между озёр Цаца и Барманцак, захватив высоту с отметкой 87, и развивать наступление на село Плодовитое. Остаток дня сапёры и пехотинцы готовили оборону вдоль дороги Семкин – Цаца, задачу подготовить противотанковую оборону от северного берега Цацы до озера Сарпа получила рота сапёров с заградотрядом и ротой 46-го пулемётно-артиллерийского батальона 76-го укрепрайона.
В селе Плодовитое находились штаб и тылы 1-й пд румын. Ранним утром отправленный в Цацу мотоциклист-связной вернулся и доложил, что в межозерье был обстрелян русскими. Лейтенант полевой жандармерии получил приказ проверить дорогу Плодовитое – Цаца и определить, как далеко продвинулись русские. В рапорте по итогам поездки он писал:
«По дороге Цаца – Семкин движение русских грузовиков в обоих направлениях. Русский броневик приехал в 1 км к югу от озера Цаца до пункта 12,2, некоторое время постоял, развернулся и уехал на восток. С северной окраины села Семкин вышли 10 русских и в приблизительно 2 км к северо-западу от деревни заняли ДЗОТ».
В штабе танковой армии Гота, проанализировав поступающие донесения, несколько удивились остановке наступления: «в полосе 1-й дивизии противник взял Семкин и Цацу, однако, по неизвестным причинам, дальше не пошёл». Во второй половине дня командующий 6-м румынским корпусом отдал приказ 5-му егерскому полку контратаковать советские части.ю
Действия советских частей 51-й армии никакого удивления в штабе 4-й танковой армии немцев не вызывали до тех пор, пока в 06:40 по берлинскому времени не пришло первое сообщение о прорыве русских. При этом информация поступила не от румын, а от командования 16-й моторизированной дивизии (мд), действующей на Астраханском направлении — правофлангового соседа 4-й румынской пд.
Поздним вечером 28 сентября, после 15-минутной артиллерийской подготовки и залпа гвардейских миномётов, войска 51-й армии атаковали боевое охранение частей 4-й пд. После прорыва передовой линии мобильный отряд должен был пройти более 20 километров и атаковать село Садовое. В его состав входила танковая рота 254-й тбр (один Т-34, два Т-40, три Т-60 и 52 мотострелка), 825-й сп и сводный батальон 503-го сп, личный состав которых был посажен на грузовики и обеспечен продовольствием и боеприпасами. Также отряду были переданы несколько радиостанций.
Командовать передовым отрядом был назначен полковник Е.Ф. Макарчук, причём рекомендовал его командарму лично Ерёменко. Командующий Сталинградским фронтом в свойственной ему манере писал генералу Коломийцу:
«24 сентября 1942 года. Здравствуйте, тов. Коломиец! Я посылаю тебе приказ, чтобы ты разгромил «скрипачей», и уверен в том, что ты это сделаешь. Тебе повезло, что противник сам в лапы пришёл. Посылаю тебе усиление. Нужно организовать бой как следует, привлечь к этому максимум сил. Руководить боем лично тебе. У Вас есть хороший командир Макарчук, и думаю, что он один с группой способен разбить 4-ю пд румын, которых насчитывается около 3000 человек; значит, наших нужно 1000 человек, чтобы её разбить. Желаю успеха. А. Ерёменко».
Командующий фронтом рекомендовал Ефрема Федосеевича не случайно. В августе – сентябре, после отступления 51-й армии от Дона, бывший командир 91-й сд Макарчук постоянно возглавлял отряды, совершавшие рейды по тылам немцев, и был авторитетом у командиров и бойцов: «Лично сам Макарчук храбрый, сам в атаку водил. Одну роту возьмёт, другую. Он участник чапаевской дивизии, старик, седой». В составе отряда находился секретарь партийной комиссии 302-й сд старший политрук Н.И. Баканов, который впоследствии вспоминал:
«Полк [825-й сп — прим. автора] обеспечили автомашинами, он стал передвижным, манёвренным. На машинах установили пулемёты и миномёты, сзади подцепили 76-мм пушки и противотанковые пушки. Полк был боеспособный, но не в полном составе, всего около 800 человек. Тёмной ночью после сильной артподготовки мы прорвали оборону противника с малыми потерями. В трёх километрах от переднего края наткнулись на артполк противника, разогнали его, у пушек оставили семь человек охраны. Полковник Сидоров [Сидоров Николай Дмитриевич, комиссар 302-й сд — прим. автора] участвовал с нами в наступлении. С начальником артиллерии дивизии они решили вернуться в дивизию, взять там машины и увезти эти пушки себе, и одновременно помочь нам машинами, так как одна рота солдат спешилась, машины были подбиты, вынуждены идти пешим порядком, а весь полк двинулся на машинах по направлению райцентра Садовое. Комиссар не рассчитал. Румыны-артиллеристы быстро опомнились от внезапного удара. В неравном бою шесть человек нашей охраны пушек погибли, а седьмой боец на рассвете приполз в дивизию весь израненный. Комиссар Сидоров и начальник артиллерии, [Симоненко Павел Степанович, начальник артиллерии 302-й сд — прим. автора] когда вернулись к этим пушкам, были убиты или раненые взяты в плен — пропали без вести».
Тем временем передовой отряд достиг села, и ещё в темноте танки с пехотой атаковали Садовое. Командир роты автоматчиков 825-го сп старший лейтенант А.Е. Невский получил задачу перехватить дороги, идущие от райцентра на север и северо-запад:
«В процессе боя моя рота как-то отъединилась от полка, и мы напали на боевое охранение румын. В моей роте в это время со мной лично оставалось 18 человек, остальные были в резерве командира полка. В боевом охранении было человек 70 пехоты, 4 пушки, радиостанция, 30–35 лошадей, подземный склад боеприпасов. По-видимому, они располагались на зимовку, всё приготовили, большие склады продуктов устроили в земле. Мы атаковали их ночью неожиданно. Я увидел — 4 пушки стреляют. Начинает уже луна подниматься, видимость хорошая. Пошли вторично в атаку, захватили боевое охранение. Вижу — пушки наши, отечественные, видимо, раньше захваченные. Несколько человек мы уничтожили, остальные убежали. Сами мы начали наступать на Садовое. Полк отстал, не знаю почему. Я не слышал приказа о процессе самого наступления. Я пошёл правее, сбил это боевой охранение, впереди нас танки прошли, из пехоты мы были первые и ещё какая-то часть. Подошли к рассвету, зашли сразу в дома, начали проводить очистку. Там было трудно, потому что в каждом доме они сидели. Рота у меня была почти полная. В каждый дом залезали — как только кого заметим, стреляем. Так очистили все село. Садовое стояло в лощине, площадь большая, песок».
В отчёте штаба фронта по итогам операции о захвате Садового сказано, что «противник, застигнутый врасплох, бросая оружие и снаряжение, в панике и беспорядке начал отходить на запад, но засадами автоматчиков был полностью уничтожен», но ни оперативные документы, ни воспоминания этого не подтверждают — да, румыны отступили, но не сразу. Сводный батальон 503-го сп, в составе которого действовала штрафная рота 91-й сд, ворвался в село в 04:00 и продолжал вести бой в течение пяти часов. В 10:00 в оперсводке 302-й сд сказано, что «Садовое занято, захвачены трофеи». Во время атаки на райцентр 254-я тбр потеряла сгоревшими по одному Т-40 и Т-60, а также 12 человек ранеными. Экипаж единственной в бригаде «тридцатьчетвёрки» под командованием лейтенанта И.И. Родионова уничтожил семь противотанковых орудий и шесть пулемётов.
По итогам боя отряд отчитался о 250 убитых румынах, захвате трёх и уничтожении 16 грузовиков, также были захвачены многочисленные склады продовольствия и боеприпасов; сведений о пленных не было. Старший политрук Н.И. Баканов объяснял это так:
«Пленные вели себя нахально. Их загнали в колхозный сарай лёгкого типа, там с ними начальник разведки дивизии и командир полка вели беседы. Вместо выполнения наших условий, они вели себя высокомерно, плевались, отвечали руганью, и мы их всех в балке за селом расстреляли».
Также старший политрук побывал в штабе 4-й пд:
«В комнате, где размещался командир румынской дивизии, на стуле остался висеть его китель, на столе были разложены карты, документы с нанесённой обстановкой, но самого командира дивизии не нашли».
После прорыва отряда Макарчука на запад оставившие свои окопы румыны вернулись на позиции, перехватив у Садового пути снабжения советских частей. В 16:30 отряд в составе трёх танков Т-60 и 38 автоматчиков десанта с заградотрядом и ротой 825-го сп при поддержке трёх «сорокапяток» и двух 82-мм миномётов начал очищать дорогу вдоль ручья Суха на Садовое. Румыны боя не принимали, предпочитая отходить в степь. Танкисты подобрали по дороге четыре 75-мм орудия и ручной пулемёт и, освободив дорогу, с десантом двинулись в село, а заградотряд со стрелковой ротой занял оборону на высоте, прикрывая с юга место прорыва.
Для прикрытия левого фланга прорыва 561-й и 613-й сп 91-й сд совместно с эскадроном 115-й кд начали наступление на посёлки Сертин и Деде-Ламин. Из Сертина румыны отошли и встретили советские части огнём шестиствольных миномётов в полутора километрах от северной окраины Деде-Ламина. Батальоны стрелковых полков в течение дня продвинулись ещё на 500 метров к посёлку и начали окапываться.
На правом фланге 51-й армии 827-й сп атаковал позиции румын южнее озера Пришиб с целью занять сёла Малые Дербеты и Тундутово. Здесь события развивались трагически. Заняв траншеи боевого охранения румын, советская пехота продвинулась на три километра на запад. Штрафная рота, действовавшая в составе 827-го сп, была прижата огнём к земле, окружена и после трёхчасового боя полностью уничтожена. Обстоятельства инцидента попали в приказ Сталинградского фронта от 1 ноября «О неправильном комплектовании и использовании штрафных рот» как пример неоказания помощи подразделению со стороны командования 827-го сп. Этот случай позволил бойцам и командирам говорить об обречённости на верную гибель при попадании в штрафники.
Но на этом неприятности не закончились. В 14:30 сводный батальон 503-го сп с двумя танками вышел из Садового в направлении на Тундутово. Рация командира группы майора И.Д. Дурнева вышла из строя, и, как указано в отчёте штаба фронта, решение на наступление командир принимал самостоятельно. В журнале боевых действий 51-й армии сказано, что из-за отсутствия связи группа Дурнева не получила приказ о запрещении наступления днём. Ночные атаки советских частей позволяли сблизиться с противником, в светлое же время суток в открытой степи артиллерийский корректировщик противника на господствующей высоте мог остановить едва начавшееся движение.
Достигнув южного берега речки Ялмата и попав под плотный артиллерийский обстрел из Тундутово и воздушный налёт, батальон стал отходить на восток. Не зная о манёвре сводного батальона, бойцы 827-го сп приняли группу майора Дурнева за наступающих румын и открыли огонь, также батальон 503-го сп стала обстреливать с запада румынская пехота. Управление ротами было потерянно, часть грузовиков заехали в пустые румынские окопы, застряли и были оставлены. Понеся большие потери, батальон к исходу дня вышел разрозненными группами к посёлку Унгн-Тёрячи, два танка 254-й тбр также добрались до линии обороны 4-й роты 825-го сп.
Майор Дурнев был снят с должности командира полка. В отчёте штаба фронта в его адрес сказано:
«Несогласованными действиями ослабил ударную группу армии и нанёс ущерб общему делу».
В начале ноября майор Дурнев был назначен командиром 149-й стрелковой бригады в группе полковника С.Ф. Горохова, которая дралась на севере Сталинграда, и по итогам битвы был награждён орденом Красного Знамени. Погиб заместитель командира 62-й гсд гвардии полковник Дурнев 13 октября 1943 года на днепровском плацдарме под Кременчугом.
Удержание позиций подданными короля Михая стало возможным не только из-за несогласованных действий сводного батальона. Румынские войска здесь возглавил немецкий офицер по взаимодействию 4-й танковой армии и 4-й румынской пд майор Йоханнес Тройцш (Johannes Troitzsch), который объединил ещё находящиеся в селе и возле него боеспособные румынские силы и выстроил южнее и юго-западнее Тундутово оборону. О настроениях старших офицеров союзников в журнале боевых действий 4-й танковой армии прямо говорилось:
«Румынское командование, как 4-й дивизии, так и корпуса, из процесса самоустранилось. Оно не предпринимало ничего, кроме требований [отправляемых — прим. автора] в 4-ю танковую армию немедленно контратаковать».
Надо сказать, что разочарование в румынах в штабе Гота наступило не сразу. Собравшим в первые часы прорыва советских частей оперативную информацию немцам стало казаться, что отсутствие паромного транспорта на Волге и крупных передвижений неприятеля между рекой и озёрами говорит о том, что речи о каком-либо крупном оперативном наступлении не идёт. Тем не менее отмечалось:
«...создаётся впечатление, что румыны не могут своими силами вновь взять свои далеко друг от друга растянутые позиции».
Через несколько часов слова «казаться» и «создаётся впечатление» исчезли из немецких документов. В 11:11 минут Герман Гот отдал приказ о выводе 14-й тд от посёлка Купоросное за счёт удлинения фронта 371-й пд и движении танкистов и панцергренадеров на Плодовитое с задачей вернуть союзников на прежние позиции. Через полчаса в телефонном разговоре начштаба группы армий «Б» генерала от инфантерии Георга фон Зоденштерна (Georg von Sodenstern) и начштаба 4-й танковой армии генерал-лейтенанта Фридриха Фангора (Friedrich Fangohr) последний высказал мнение, что цель русского наступления — крупная операция, а не просто захват озёрного дефиле с целью оборудования удобных оборонительных позиций на зиму. Показания советских перебежчиков говорили о том, что наступление направлено в тыл румынских позиций, и группа армий утвердила решение Гота на использование 14-й тд.
В тылу румынских дивизий находилась железная дорога, которая была главной артерией снабжения не только 4-й танковой армии, но и частично 6-й армии Паулюса. Железнодорожный мост через Дон у станицы Нижне-Чирской был взорван, и снабжение немецких частей в городе и между Волгой и Доном шло автотранспортом. Выход советских частей на станции Тингута и Абганерово, как предполагалось советским планом операции, мог вызвать кризис в снабжении немецкой группировки.
Обер-квартирмейстер 4-й танковой армии поставил задачу собирать команды для обороны района Шелестово — Перегрузный — Жутов — Аксай. Все крупные населённые пункты надлежало подготовить к круговой обороне. 243-му батальону штурмовых орудий предписывалось направить четыре самоходки для обороны Шелестова и три для обороны Жутова. Подразделениям 2-го батальона 36-го танкового полка (тп) вместе с танками, находящимися на ремонтной базе в Аксае, надлежало обороняться на месте, а находящийся в селе госпиталь эвакуировать западнее. Вести разведку в районе Тундутово была отправлена 1-я рота учебного полка «Бранденбург-800», на Садовое выдвигалась часть 2-го батальона 36-го тп, между ними действовала сводная мотоциклетная группа штаба тыла армии. Несложно заметить, что планируемые меры были нацелены на удержание местности на реке Аксай-Есауловский, западнее которой находилась железная дорога Сталинград — Тихорецк.
Немцами отмечался определённый риск оставления пехотных дивизий IV армейского корпуса у Бекетовки без существенных резервов. За день до этого выведенная с южной части Сталинграда в тыл корпуса 29-я мд из-за тяжёлых потерь в боях за южные районы города не рассматривалась как что-то значимое. Использование 14-й тд как пожарной команды для отражения русского наступления обсуждалось командующим и начальником штаба танковой армии 27–28 сентября — считалось, что атака возможна не ранее 30 сентября. Немцы ошиблись на одни сутки и, что примечательно, не предприняли ровным счётом ничего. Вероятно, малочисленность советских сил позволяла штабу Гота предполагать, что румыны справятся сами.
Поздно вечером, когда у Садового и в межозерье Цаца — Барманцак все стихло, а в село Плодовитое вошли первые танки 14-й тд, восточнее озера Сарпа открыли огонь батареи артполка 15-й гсд. С берега Волги артиллеристам помогали канонерские лодки «Щорс», «Чапаев» и «Федосеенко», чьи шесть 100-мм орудий вели огонь по заранее пристрелянным целям на высотах западнее села Дубовый Овраг.
После 10-минутного обстрела и трёхминутного огневого налёта в атаку пошли батальоны 15-й гсд. Согласно плану, одна стрелковая рота 47-го гвардейского стрелкового полка (гсп) наступала по восточным скатам высоты 84,5 с целью дойти до отметки 24,4 и закрепиться. С высоты 13,5 в направлении отметки 14,6 должна была наступать одна рота 44-го гсп, но командование выделило на этом участке стрелковый батальон, так как по разведданным на высоте 14,6 был сильный опорный пункт сапёрного батальона 1-й румынской пд. Атака высот 24,4 и 14,6 должна была обеспечить действия батальона 50-го гсп и 17-й отдельной разведроты по захвату села Дубовый Овраг.
Рота 47-го гсп вышла на склоны высоты 84,5 и под огнём стала окапываться. Пехотинцы 44-го гсп тоже попали под ружейно-пулемётный обстрел в 300 метрах от отметки 14,6 и залегли, правый же фланг наступающего батальона закрепился на северо-восточном берегу пруда. Атакующие Дубовый Овраг подразделения достигли северной окраины села и дальше продвинуться не могли, так как оборона румын не была подавлена. В течение ночи артиллеристы ещё насколько раз открывали огонь по селу и высотам, а гвардейцы пытались наступать, но безуспешно, так как уничтожить огневые точки не удавалось. В отчёте штаба артиллерии 15-й гсд признавалось, что хотя огонь и вёлся по пристрелянным целям, но имеющиеся небольшие отклонения в ночное время корректировать было невозможно. Установилось шаткое равновесие.
Перевод немецких документов Дениса Голубева.
Статья была впервые опубликована на сайте WARSPOT. На нашем сайте публикуется с согласия автора. (Прим. редакции).
Получается, речь про левый фланг батальона, если речь про наступающих на 14,6.