Финские "москиты" против советских "ишачков". Глава третья

Глава третья. Первые воздушные бои.

В начале второй половины декабря в полосе советской 8-й армии действовали главным образом «Бленхеймы» 44-й эскадрильи с аэродрома Йоройнен и присоединившееся к ним звено 46-й под командованием капитана Пипониуса. Именно ему выпала судьба провести первый воздушный бой «Бленхеймов» с советскими истребителями. 18 декабря 1939 года, возвращаясь из разведки во главе пары, Пипониус обнаружил пятерку истребителей, опознанных им как И-5. Капитан дал приказ ведомому уходить в облака, а своему стрелку открыть огонь по истребителям, начавшим стрелять в ответ. В результате непродолжительной перестрелки мотор одного из преследователей задымил, и он пошел вниз, после чего «Бленхеймы» скрылись в облаках. Победу финскому экипажу не засчитали даже «вероятную», но что интереснее – в советских документах не удалось обнаружить даже упоминания об этом эпизоде. Вполне вероятно потому, что истребители принадлежали группе Ткаченко, деятельность которой весьма скупо отражена в документах. Известно, что один И-15бис группы Ткаченко при посадке зацепил крылом за дерево и скапотировал, а второй сломал шасси. Впрочем, крайне маловероятно, что встреча с «Бленхеймом» имеет к этим происшествиям хоть какое-то отношение. Тем не менее, первый воздушный бой между «Бленхеймами» и советскими истребителями состоялся и закончился вничью. Но это было только начало.

Капитан Пипониус (стоит на заднем плане) с летчиками 46-й эскадрильи лейтенантами Сопенлехто и Ахтиайненом

Следующий день оказался гораздо насыщеннее событиями. Пользуясь хорошей погодой, из Йоройнена было выполнено восемь вылетов, в том числе три звеном Пипониуса. Целью ударов стали войска и населенные пункты на Суоярвенском направлении, где наступала группа свежеиспеченного генерала Талвела, и вдоль дороги по берегу Ладоги. Финны атаковали в том числе и объекты на советской территории. Так лейтенант Сиириля отбомбился фугасными и зажигательными бомбами по деревне Палалахта в южной части озера Тулмозеро. Поднимающийся из района деревни дым, по словам стрелка экипажа, был виден на расстоянии более 60 километров. Согласно советским данным, в результате налета погибло два шофера и было ранено восемь красноармейцев. Интересно, что утверждалось, будто деревню бомбил трехмоторный самолет противника с красными звездами!

В куда более серьезную передрягу попал экипаж «Бленхейма» прапорщика Рятю (Рятю был штурманом и командиром экипажа, пилотом у него был старшина Сирьянен, а стрелком сержант Вильё Мёрскю). Экипаж вылетел на разведку участка берега от Тулоксы до Салми, в 10.43 (по финскому времени) отбомбился по небольшой деревушке возле Салми и тут стрелок заметил два истребителя-моноплана. Самолеты летели чуть выше справа по курсу полета «Бленхейма». Это был патруль И-16 49-го ИАП. Разогнавшись на пикировании, советские истребители зашли в хвост «Бленхейму» и открыли огонь сзади-снизу. Мёрскю открыл ответный огонь. Дальнейшие события приведены в рапорте самого сержанта:

«Я заметил два русских самолета-истребителя (одномоторный, моноплан, низкоплан). Самолеты заходили справа, приближаясь по направлению полета. Оказавшись позади, они произвели две атаки сзади-снизу. После этих двух атак, один из самолетов исчез из поля моего зрения, в то время как другой продолжал атаковать сзади-снизу. Примерно через 5 минут второй был уже примерно в 500 метрах от меня, пошел вниз и исчез из поля моего зрения. Наш самолет совершал небольшие повороты вправо и влево, давая мне хорошую возможность для стрельбы (2 магазина)». 

 

Рапорт сержанта В. Мёрскю о бое 19 декабря

Кроме Рятю, малоприятные рандеву с советскими истребителями в этот день имели еще четыре экипажа из 44-й эскадрильи, т.е. «Бленхеймы» натыкались на противодействие в воздухе в пяти вылетах из восьми! Командир 1-го звена капитан Лумиала едва не стал жертвой И-15бис, атаку которого едва не проворонил экипаж в районе линии фронта. Советский пилот грамотно атаковал противника с пикирования со стороны солнца, но допустил досадную ошибку, чуть раньше нужного открыв огонь с дистанции около 150 метров. Проснувшийся стрелок дал очередь по «бису», который отчаянно дымя проскочил мимо цели, а Лумиала, не дожидаясь повторной атаки, ушел в облака. По советским данным, пара И-15бис группы Ткаченко в районе Суоярви атаковала бомбардировщик противника, но последний ушел, пользуясь превосходством в скорости.

Спустя примерно час лейтенант Кокко, возвращаясь из разведки, в ходе которой он отбомбился по советским деревням Тулокса и Видлица на побережье Ладоги (а его стрелок еще и пострелял по ним из пулемета), южнее острова Лункулансаари обнаружил одиночный моноплан, предположительно И-16 и резким маневром ушел на северо-запад. Последняя в этот день встреча с советскими истребителями была у командира 3-го звена лейтенанта Эка, который в ходе боевого вылета в районе наступления группы Талвела напоролся сразу на девять советских истребителей, после чего предпочел немедленно ретироваться и вернулся на аэродром.

Необходимо отметить, что в течение дня финские бомбардировщики дважды появлялись в районе нового аэродрома 49-го ИАП на льду озера Карккунлампи, а в 12.30 один из них сбросил бомбы неподалеку от Каркку. В результате сидевший не аэродроме полк немедленно поднялся и перелетел обратно в Нурмолицы.

Для экипажа «Бленхейма» встреча с основными типами советских истребителей в составе ВВС 8-й армии – И-15бис и И-16 тип 5 могла плохо закончиться только в случае крайней невнимательности. По скорости он превосходил эти типы машин на 30-70 км/ч, поскольку И-15бис был в принципе тихоходным, а И-16 тип 5 зимой летал с неубираемым лыжным шасси, не позволявшим разгоняться даже до 400 км/ч. А вот для «Райпона» даже И-15бис представлял смертельную опасность, что и доказала суровая реальность. Летчики группы Ткаченко смогли отыграться за неудачи с «Бленхеймами» на попавшемся им в районе Суоярви «Райпоне», который стал первой официальной победой ВВС 8-й армии в этой войне. После этого случая экипажи 16-й эскадрильи отваживались на дневные вылеты только в плохую погоду, но и тогда постоянно снующие над линией фронта советские истребители практически не позволяли им нормально работать. Кроме того, к концу декабря LLv 16 заметно «похудела»: её «Юнкерсы» были направлены на север (где один из них будет сбит уже 24 декабря). Из девяти имевшихся к началу войны «Райпонов» три были потеряны, а еще один серьезно поврежден. Уцелевшие машины были сильно изношены, так на 31 декабря в боеспособном состоянии имелось всего два «Райпона». В результате, де-факто экипажам 4-го полка пришлось взять на себя и ведение разведки в интересах IV корпуса.

Начальник авиации IV армейского корпуса подполковник Рекола ставит задачу летчикам 16-й эскадрильи, 12 января 1940 года

Казалось бы, первые встречи с советскими истребителями полностью подтвердили теорию, что «Бленхейм» без особого труда может уходить от любого из них, если вовремя его заметит. В штабе ВВС 8-й армии, кстати, этот факт тоже оценили и уже на следующий день включили в состав группы Ткаченко звено более скоростных И-16 из 49-го ИАП. Однако события следующего дня показали, что рассчитывать только на скорость своих машин пилотам «Бленхеймов» не стоит.

После 9 утра бомбардировщики с Йоройнена начали боевые вылеты на разведку и бомбардировку советских войск. Первым в 10.15 стартовал уже знакомый читателю прапорщик Рятю. Экипаж вел разведку по уже знакомому маршруту вдоль берега Ладоги, облетел район Тулоксы и Видлицы и на обратном пути решил освободиться от бомб в районе Салми. Примерно в то же время из вылета на штурмовку возвращалась четверка И-16 под командованием старшего лейтенанта Муразанова, заметившая одиночный «Бленхейм» и бросившаяся в атаку. Сбросив в 11.25 пять 50-кг фугасок с полутора километров, финны практически немедленно оказались под огнем пулеметов «ишачков». Сирьянен немедленно бросил свой BL-106 влево и со снижением начал уходить в сторону острова Лункулансаари, однако преследователи и не думали оставлять его в покое. Мёрски открыл ответный огонь и уже над островом Мантсинсаари один из истребителей задымил, начал снижаться и вскоре исчез из вида. Как ни странно, но это уже не раз повторявшееся событие в этом случае стало основанием для зачитывания Мёрски первой воздушной победы финских ВВС, одержанной стрелком.

Интересно отметить, что согласно донесению 49-го ИАП, звено Муразанова оставило преследование из-за нехватки топлива у Мантсинсаари, куда бомбардировщик ушел с резким снижением под прикрытие огня ПВО. Если сопоставить обе версии событий, то можно предположить, что непосредственно за «Бленхеймом» все же еще какое-то время гнались ведомые Муразанова младшие лейтенанты Горюнов и Дрожбин. Летчики летели на И-16 тип 10, выгодно отличавшиеся от более многочисленных И-16 тип 5 более мощным вооружением и убираемым лыжным шасси, ничуть не уступая «Бленхейму» по скорости. Именно поэтому Рятю долго не удавалось оторваться от преследователей, тем более что его «Бленхейм» сам летал с неубираемым, хотя и хорошо закрытым обтекателями лыжным шасси.

BL-106 с неубираемым лыжным шасси, на котором 19 и 20 декабря выполнял боевые вылеты экипаж прапорщика Рятю

Оставшаяся пара «ишачков» продолжала гнаться за «Бленхеймом», поливая его огнем и не думая отставать. Пробоины появились в руле высоты, левом крыле, двигателе и центроплане. Тогда Сирьянен бросил «Бленхейм» в пикирование, из которого вышел на высоте всего двух десятков метров, одновременно войдя в поворот на скорости 420 км/ч. Маневр дал экипажу 106-го небольшую фору, расстояние до преследователей увеличилось до 300-500 метров, что не позволяло им вести эффективный огонь. Но преследование продолжалось. И лишь через 10 минут после начала боя, уже в 15-20 километрах от берега, советские истребители неожиданно прекратили погоню и ушли обратно. В 12.20 «Бленхейм» благополучно сел в Йоройнене. Рятю был настолько удивлен произошедшим, что в своем послеполетном рапорте предположил, что за ним гнались не И-16, а новейшие «И-17». Другого вразумительного объяснения тому, что советские истребители висели у него на хвосте и не желали отставать Рятю, очевидно, придумать не смог.

Относительно достоверности победы Мёрскю ясности полной нет. Известно, что в этот день до аэродрома Нурмолицы не смог дотянуть И-16 лейтенанта Пятекова, совершившего вынужденную посадку в 15 километрах от Олонца. Но была ли посадка результатом встречи с «Бленхеймом» – неизвестно. В любом случае ни летчик, ни самолет серьезно не пострадали. Сам Муразанов то ли отстал, то ли из-за нехватки топлива не участвовал в погоне, но Рятю во время неё видел еще один советский истребитель над островом Мантсинсаари. Впрочем, и Дрожбин с Горюновым не остались не отмеченными. Хотя никто не видел падения самолета противника, отчаянно дымящий на полном газу моторами «Бленхейм», уходящий в пологом пикировании вглубь Ладоги, в штабе ВВС 8-й армии сочли достаточным основанием, чтобы записать победу на счет молодых летчиков.

Остальные вылеты «Бленхеймов» в этот день прошли без особых помех: отвод истребителей с Карккунлампи немедленно дал о себе знать. Только самолет Пипониуса, вылетавшего на разведку советской территории между Суоярви и Сямозером на пути к цели попытался атаковать одиночный И-16 (очевидно из перебазировавшегося на Суоярви звена), но финн без труда оторвался от преследования, благополучно завершив разведку почти по намеченному плану. Выводы в штабе ВВС 8-й армии сделали опять-таки молниеносно. Уже во второй половине дня на Карккунлампи вернулось звено сравнительно скоростных по меркам «зимней войны» истребителей «Чайка» 1-й эскадрильи, а на следующий день туда же вернулась и большая часть «ишачков».

В 13.15, согласно советским данным, на аэродроме Карккунлампи произошло довольно загадочное событие. Одиночный «Бленхейм» неожиданно появился в районе над ним и сбросил серию бомб, которые упали на окраине деревни Каркку. В результате было убито трое и ранено четверо бойцов 201 авиабазы, обслуживающей аэродром. При этом уже прилетевшие на аэродром «Чайки», не пострадали. Самое удивительное в этом то, что последним «Бленхеймом», в этот день появившимся в районе аэродрома, был как раз самолет Рятю и произошло это почти за два часа до этого! Возможно, тут какая-то путаница со временем, но нельзя исключать, что злополучные бомбы на деревню сбросил какой-нибудь СБ из 18-го СБАП, экипажи которого в этот день совершили 35 боевых вылетов по различным целям и имели привычку избавляться от по каким-то причинам не сброшенных бомб над многочисленными карельскими озерами.

В последующие несколько дней «Бленхеймы» опять не летали, хотя на 23 декабря весь 4-й авиаполк был ангажирован для участия в крупном контрнаступлении финской армии на Карельском перешейке. Начиная с 11 часов «Бленхеймы» должны были наносить удары по целям в непосредственной близости от линии фронта на участке главного удара, а затем переключиться на коммуникации, нанося удары по железнодорожным станциям и дорогам. Конечно, было бы наивно рассчитывать, что примерно дюжина исправных бомбардировщиков сможет оказать серьезное влияние на движение советских войск, но, по крайней мере, оттянуть на задачи ПВО значительное число советских истребителей они вполне могли. Впрочем, чем бы закончился дебют «Бленхеймов» на Карельском перешейке мы не узнаем никогда, поскольку контрудар финских войск захлебнулся в самом начале и к 11 часам поддерживать на перешейке финским бомбардировщикам было уже нечего.

В этой связи с 24 декабря полк вновь вернулся к полетам над уже привычными для себя местами, благо погода позволяла действовать по финским меркам достаточно активно. Бомбардировщики 4-го полка вели разведку и атаковали обнаруженные цели в районе Сямозеро – Тулмозеро, совершив девять вылетов из Йройнена (шесть LLv 44 и три LLv 46), а также один «Бленхейм» из 46-й летал на разведку правого фланга 8-й армии в район Поросозера. На следующий день они совершили еще восемь вылетов, опять в окрестности Сямозера, а также, в преддверии очередного контрнаступления IV армейского корпуса, атакуя советские войска в районе финской деревни Уома. В журнале боевых действий советского 56-го корпуса в эти дни отмечалось, что «самолеты противника продолжают безнаказанно летать над территорией корпуса», правда результативность финских ударов была невысокой. Так за 24 декабря от ударов финских бомбардировщиков получил ранение один красноармеец в Уоме. Только 26 декабря финские экипажи получили передышку, поскольку Приладожье накрыл циклон, принесший туман и пургу.

К слову, их оппонентам из 18-го СБАП погода мешала гораздо меньше, по крайней мере советский полк в этот день выполнили три десятка боевых вылетов. Однако уже 27-го LLv 44 вновь интенсивно обрабатывала советские колонны на дороге от Тулмозера до Кясняселькя, совершив с этой целью семь боевых вылетов. Под удар попал даже штаб 56-го корпуса в Кясняселькя, где был ранен один красноармеец. А вот в результате удара по советской деревне Колат-Сельга ранения получили шестеро красноармейцев и три гражданских. 2-е звено LLv 46 дважды тройкой вылетало для ударов по дороге Поросозеро – Иломантси, где действовали части 155-й стрелковой дивизии:

«В 14.45 - 14.50 бомбили тремя самолётами находящуюся восточнее Поросозеро деревню Валзама и припаркованную здесь на дороге автоколонну, которая насчитывала 30-40 нагруженных грузовиков. Высота бомбометания 800 м. Прямое попадание в деревню и автоколонну. По крайней мере, два дома разрушены полностью, вся земля покрылась дымом. В [деревне] Поросозеро масса войск и зенитные пулемёты на льду озера. В восточной части озера Киннаспуоли [видимо оз. Гимольское севернее Поросозера], в лесу у кромки дороги расквартированы войска, а также неопределённое количество грузовиков. Самолёты обстреливались из нескольких мест. В Поросозеро три больших пожара (результаты бомбардировки)».

Интересно отметить, что по причине глубокого снежного покрова из Каяни могли действовать только оснащенные лыжами бомбардировщики, тогда как из Йоройнена и Луонетярви «Бленхеймы» летали в основном на колесах. Последний вылет на данном участке фронта «Бленхейм» выполнил 4 января, когда провел разведку идущей из Суомуссалми на восток дороги, где финская 9-я дивизия отрезала части советской 44-й стрелковой дивизии. К 7 января сражение здесь закончилось поражением Красной Армии и до конца войны этот участок фронта оставался спокойным. Имевшиеся у ВВС 9-й армии на тот момент истребители И-15бис не то, что перехватить финские ударные машины, а даже вовремя поспеть к месту их обнаружения не могли, поэтому за два дня ударов лишь однажды финский экипаж видел в воздухе одиночный И-15бис, который даже приблизиться к финскому бомбардировщику не смог.

И-15бис ВВС 9-й армии, совершивший вынужденную посадку на финской территории 24 декабря

А вот действовавшие в Приладожье бомбардировщики с 24 декабря до конца года регулярно встречали в воздухе истребители, правда в большинстве случаев советские летчики даже не замечали противника, а когда и замечали – финны без особых проблем уходили в ближайшие облака. Характерно, что опасаться экипажам «Бленхеймов» приходилось не только советских летчиков, но и пилотов своих же «Фоккеров» D.XXI, которые в конце декабря принимали довольно активное участие в вылетах к линии фронта на прикрытие частей IV корпуса и группы Талвела. Например, 27 декабря финские бомбардировщики дважды спасались бегством от «Фоккеров», которые явно пытались зайти им в хвост.

28 декабря один из трех бомбардировщиков, выполнявших боевые вылеты в Приладожье, около часа дня обнаружил, наконец, ледовый аэродром Каркунлампи, где, по донесению экипажа, находилось 3 И-16 и 4 И-5. Интересно, что на самом деле на этот момент на аэродроме находилось более двух десятков машин, поскольку из-за плохой погоды вылеты в этот день не производились. Экипаж «Бленхейма» сбросил с высоты 400 метров свой груз на летное поле, бомбы, опять же по словам экипажа, упали примерно в 10 метрах от стоянки самолетов, однако советские данные о каких-то серьезных повреждениях самолетов в результате удара по Каркунлампи не упоминают. На перехват был поднят И-153, но даже в бой вступить с противником не успел. Выяснив место базирования советских истребителей, финское командование, тем не менее, особо не задумывалось над тем, чтобы разбомбить его. Хотя, казалось бы, в условиях численного превосходства советских ВВС именно удары по местам их базирования могли бы несколько снизить воздушную активность противника. Следующий удар по советскому аэродрому LeR-4 нанесет только 19 января, уже после того, как советские истребители несколько раз предметно продемонстрировали, что пренебрежение к ним может выйти боком даже «неуязвимым» «Бленхеймам».

Капитан Кепсу в своем рапорте весьма красноречиво описывает обстановку в воздухе в конце декабря:

«В 10.12 утра примерно в 150 метрах перед самолетом замечен И-15. Он развернулся на нас, обогнув наш самолет и оказавшись примерно в 20 метров за хвостом. Стрелок выпустил одну очередь. Кажется, что наши собственные «Фоккеры» приняли наши самолеты за самолеты противника и несколько раз пытались занять удобную огневую позицию...»

Фрагмент послеполетного рапорта капитана Кепсу от 27 декабря

По состоянию на 31 декабря 1939 года в распоряжении командира LeR-4 имелось в общей сложности четырнадцать «Бленхеймов», в том числе шесть в LLv 44 (из них исправны четыре) и восемь (семь исправно) в LLv 46. Судя по всему, самолеты показали себя довольно капризными в эксплуатации. После начала их сравнительно активного использования в третьей декаде декабря число боеспособных машин в каждой из эскадрилий колебалось на отметке от трех до пяти машин ежедневно. Рост количества исправных машин к 31 декабря объясним тем, что в последние два дня года полк почти не летал, тогда как на 28 декабря в 44 и 46 эскадрильях имелось два и четыре исправных бомбардировщика соответственно. Для сравнения, похожий процент исправности самолетов был в оснащенной откровенно устаревшей техникой LLv 16, тогда как в эскадрильях того же назначения LLv 12 и LLv 14, летавших на более современной технике, количество исправных машин в течение декабря практически не отличалось от их общего числа.

В целом же первый месяц боев показал, что «Бленхейм» – машина очень нужная и полезная для ВВС. Бомбардировщик мог самостоятельно наносить беспокоящие удары по целям в глубоком тылу противника и вести разведку не особо опасаясь советских истребителей. За декабрь LLv 44 сбросила 456 бомб общим весом 17705,5 кг, а LLv 46 – 224 общим весом 10390 кг. Это была половина от общего количества бомб, сброшенных финскими ВВС, и 67% от их тоннажа. Но ничтожно малое количество таких машин у финнов не позволяло им решать более серьезные задачи, например, воздействовать на крайне уязвимые и жизненно важные для снабжения войск 8-й и 9-й армий железнодорожные коммуникации на советской стороне границы. Фактически, даже на фоне действий бомбардировщиков ВВС одной только 8-й армии, активность финских «Бленхеймов» выглядела не более чем мышиной возней. Если для одного полка СБ 30-40 вылетов в день при более-менее благоприятной погоде было нормой, то максимум, что смог выжать из себя LeR-4 в первый месяц войны стало 14 боевых вылетов 27 декабря. Неудивительно, что финское командование очень надеялось увеличить парк своих «Бленхеймов», но в условиях войны рассчитывать, что Государственной авиазавод освоит выпуск этих машин не приходилось, потому главная надежда в этом смысле была на поставки из-за рубежа, конкретно из Великобритании.

Последняя, собственно, не особенно то и упиралась, уже 25 декабря согласившись продать Финляндии 12 бомбардировщиков «Бленхейм» IV. Сумма контракта составила 264 000 фунтов стерлингов. 16 января под новую технику была реанимирована до сих пор существовавшая только на бумаге LLv 42, командиром которой был назначен капитан А. Эскола, отметившийся разведывательными полетами над СССР весной-летом 1939 года. Как мы помним, приобретенные финнами «Бленхеймы» I были специально доработаны под подвеску имевшихся на вооружении Финляндии авиабомб. Но времени на переделку новой партии купленных машин под финские стандарты теперь просто не было, потому вместе с «Бленхеймами» пришлось закупать еще и английские бомбы. Всего в Великобритании было заказано 2000 250-фунтовых (113 кг) и 1500 120-фунтовых (54 кг) бомб. Кроме того, «четверка» с более мощными моторами Mercury XV была быстрее «единички», а потому на роль дальнего разведчика подходила практически идеально. Интересно отметить, что впоследствии донесения летчиков, летавших на «длинноносых» было очень легко отличить от донесений пилотов «Бленхеймов» I серии: экипажи «длинноносых» все показания записывали в футах и милях, поскольку приборы на их машинах так же заменить на аналогичные, но в метрической системе, никто не удосужился.

Британские бомбы, приобретенные вместе с «Бленхеймами» IV

Впрочем, и «единичке» скорости вроде бы вполне хватало. Конечно, имевший место 20 декабря эпизод, когда прапорщик Рятю с большим трудом смог оторваться от И-16 был неприятным «звоночком», но его вскоре заслонили гораздо более многочисленные случаи, когда «Бленхеймы» без особого труда уходили от своих преследователей. Вероятно, это породило как у командования полка и финских ВВС в целом, так и непосредственно у летчиков некое подобие чувства самоуспокоения. Финские экипажи стали вести себя более дерзко и вопрос о том, когда первый из них, что называется, нарвётся, стал лишь вопросом времени. Долго ждать не пришлось...

Продолжение

Материал входит в цикл: