Овладеть городом Лиекса!

Боевые действия главных сил советской 54-й горно-стрелковой дивизии, попавшей в финское окружение в конце января 1940 года, в отечественной военно-исторической литературе пусть и не лучшим образом, но описаны. А вот декабрьское наступление входившего в состав дивизии 529-го стрелкового полка нашей историографией забыто чуть менее, чем полностью. А между тем, оно оказало весьма заметное влияние на ход боевых действий на данном направлении в декабре, поскольку оттянуло на себя бóльшую часть имевшихся здесь у противника сил. В полной мере это касается и наступавшей на крайнем правом фланге 9-й армии «лендеровской группы» 54-й дивизии, задачей которой было овладеть важным дорожным узлом – городом Лиекса. Именно о действиях этой группы и тяжелейших условиях, в которых ей пришлось воевать, будет наш сегодняшний рассказ.

Боевые действия на крайнем правом фланге 9-й армии в декабре 1939 года.

29 октября 1939 года командующий войсками Ленинградского военного округа командарм 2-го ранга К.А. Мерецков представил Народному комиссару обороны СССР свой план разгрома вооруженных сил Финляндии, в соответствии с которым главный удар планировалось нанести на Карельском перешейке и в Приладожье. Группировка Красной Армии, развернутая в северной Карелии, решала вспомогательную задачу:

«…действовать в направлении Оулу (Улеаборг), разбить финские противостоящие части и не допустить возможности подхода войск противника с севера, имея конечной целью овладение Оулу (Улеаборг)». Для этого на ребольском и кемском направлениях войскам предстояло «овладеть районом Каяаани и Нурмес, не допуская подхода новых сил противника со стороны Оулу (Улеаборг), имея конечной задачей совместно с нашими частями, действующими на кандалакшском направлении, овладеть районом Оулу (Улеаборг)».

Впервые каянское направление в советском военном планировании появилось только в 1937 году, когда перед Красной Армией была поставлена задача в случае войны с Финляндией занять этот финский город, расположенный более чем в сотне километров от ближайшей точки советско-финляндской границы. План Мерецкова, безусловно учитывавший оперативный план 1937 года, как видно из приведенных выше цитат носил более амбициозный характер. В Москве план Мерецкова в целом одобрили, но уже к середине ноября внесли в него существенные коррективы, особенно в отношении группировки, наступавшей на Оулу. Она должна была состоять уже из трех стрелковых и одной горнострелковой дивизий, а также одного горно-стрелкового полка и частей усиления (танки, артиллерия, авиация). В соответствии с директивой наркома обороны от 15 ноября,

 «…для руководства и объединения действий группы войск, расположенной в районе Кандалакша, Кемь перебросить управление 47 ск с одним корпусным артполком и, кроме того, сформировать армейское управление сокращенного состава, присвоив ему наименование 9-й армии. Командующим армией назначить комдива Духанова, начальником штаба армии — комдива Соколова. В состав 9-й армии включить 122, 54, 163 сд и перебрасываемые 44 сд и два танковых батальона». 

Общий замысел наступления 9-й армии по директиве от 15.11.1939.

Главный удар в общем направлении на город и железнодорожный узел Каяни, с последующим наступлением непосредственно на Оулу наносил Особый стрелковый корпус (ОСК) под командованием помощника Мерецкова по военно-учебным заведениям комдива М.С. Шмырова. По плану в его составе должно было быть две дивизии: 54-й горно-стрелковая, перебрасываемая в район деревни Реболы, и 44-я стрелковая, которая должна была сосредоточиться примерно в 70 километрах севернее Ребол, в районе озера Каменное (Кимасозеро) западнее Костомукши. Тылы корпуса Шмырова базировались на станцию Кочкома. Впрочем, первоначальный план «посыпался» с первых же часов войны, поскольку 44-я дивизия к её началу не только не сосредоточилась в исходном районе, но даже в состав армии еще не приехала. Таким образом, «ударный» ОСК в составе одной 54-й горно-стрелковой дивизии оказался наиболее слабой группировкой армии. Еще более ослабляло корпус то обстоятельство, что часть своих сил он должен бы выделить для захвата станций Лиекса и Кауппиланмяки и обеспечения стык с соседней 8-й армией. Иными словами, дивизия должна была нанести удар не кулаком, а растопыренной пятерней, стараясь сразу в нескольких местах перехватить рокаду Лиекса – Кухмо.

В начале октября 1939 года основные силы 54-й дивизии из Кандалакши были переброшены в район деревни Реболы, за исключением 81-го полка, 2-го дивизиона 86-го артполка, взвода противотанковой батареи и 79-го вьючного транспорта, оставленных в районе Кеми. В конце октября – начале ноября в район Кеми была переброшена 163-я стрелковая дивизия, в состав которой были включены оставшиеся в Кеми части и подразделения 54-й ГСД. Взамен из состава 163-й СД в 54-ю были переданы 529-й стрелковый полк и 1-й дивизион 365-го артполка. Именно этот «чужой» полк и был отряжен на вспомогательное направление несмотря на то, что по численности личного состава он был фактически равен двум горно-стрелковым полкам.

Впрочем, понять командира 54-й дивизии комбрига Н.А. Гусевского вполне можно. Его соединение было кадровым и имело в своем составе большое количество подготовленных бойцов и командиров. Например, в 118-м ГСП из 1353 рядовых кадровыми бойцами были 444 человека, тогда как в переданном 529-м полку, лишь в сентябре 1939-го развернутом по мобилизации, из 2519 красноармейцев «старослужащими» были только 32, а из комсостава – треть. При этом после формирования полк фактически не занимался боевой подготовкой, а катался в эшелонах: сначала на границу с Латвией, а в конце октября – в Карелию.

К 30 ноября 54-я дивизия, согласно планам командования армии, развернулась главными силами в районе Ребол, нацелившись на Кухмониеми (в действительности поселок с 1938 года назывался Кухмо, но в советских документах он именовался по старинке, как было указано на имеющихся картах). Задачей 529-го полка майора Колобова было прикрыть ударную группировку Особого стрелкового корпуса с юга и обеспечить связь с действующей левее 8-й армией, точнее ее 155-й стрелковой дивизией. Полк наступал двумя колоннами. Основные силы полка развернулись в районе деревни Нижние Тулевары и должны были наступать на рокаду Лиекса – Кухмо. Левофланговую колонну составлял 3-й батальон под командованием капитана Лукина, усиленный саперным взводом, 3-й батареей 365-й артполка, взводом полковой батареи и взводом противотанковой батареи. Лукину предстояло, выдвинувшись из района деревни Лендеры овладеть городом Лиекса (в советских документах использовано старое название Пиелисярви) и двигаться дальше на Нурмес, попутно соединившись с главными силами полка. Поскольку в полку имелась всего одна дивизионная радиостанция 5-АК, пять полковых 6-ПК и семь ротных РКР, де-факто это означало, что поддерживать двустороннюю радиосвязь колонна Лукина теоретически сможет только в лучшем случае только со штабом полка.

Замысел наступления Особого стрелкового корпуса на первом этапе.

Когда в середине ноября 529-й полк добрался до Ребол, начальник 73-го погранотряда испытал шок от увиденного. Дело было не только в том, что прибывшие были предельно вымотаны почти 200-километровым маршем по разбитой техникой и размытой дождями дороге от Кочкомы, состояние которой и до этого то оставляло желать лучшего. Бойцы были в то, что им выдали на складах Московского военного округа в сентябре, то есть фактически в летнюю форму. Ни теплого нательного белья, ни теплых портянок, ни рукавиц, ни валенок у бойцов не было. Сильно повезло тем, обувь в принципе которых пережила многочисленные переходы. Почти половина людей была разута в буквальном смысле, заменяя развалившиеся ботинки разнообразными нагромождениями из их остатков, портянок, проволоки и подручных средств. В добавок к этому тылы полка отстали и питание личного состава велось по принципу «что бог подаст», а точнее, что успеют подвезти или купить у местных властей. Несколько дней полк питался одним хлебом, иногда внося в свою вынужденную диету разнообразие в виде жидкого супа. Неудивительно, что настроения личного состава оптимизма также не внушали, широко были распространены высказывания типа:

«Плохо кормят, скоро штыка не подымишь»,

 «Положение наше тяжелое, загнали в леса Карелии и оставляют голодными и разутыми, может это вредительство».

Наблюдения пограничного начальства вполне подтверждались и побывавшими в полку секретарем обкома ВКП(б), а также начальником Ребольского райотдела НКВД сержантом госбезопасности Сибикиным. Увидев состояние 529-го полка, последний обратился к начальнику Особого отдела ОСК, но то лишь развел руками, сообщив, что корпус ничего поделать с этим не может, так как всюду уже писали об этом, все всё знают, но никто ничего делать не хочет. А 28 ноября военком дивизии Севастьянов докладывал комиссару корпуса и начальнику политуправления армии, что

 «529 сп, 1/365 ап боеспособны, но не готовы ввиду отсутствия теплого обмундирования, обуви [а] также перчаток».

С другой стороны, стоящая перед полком задача не выглядела особенно сложной, поскольку разведка полагала, что на данном этапе всей 54-й дивизии будет противостоять один усиленный финский батальон, иными словами, против 529-го полка противник сможет выставить в крайнем случае пару рот. Находившиеся в полосе наступления 529-го полка финские пограничники должны были быть уничтожены опергруппами 73-го пограничного отряда.

«Мобилизационный» характер комплектования личного состава полка и небольшое число кадровых бойцов в нем имели еще одно весьма серьезное последствие. Выбранная для действий на северных участках фронта тактика наступления эшелонированными колоннами в местных географических условиях была фактически единственно возможной. Однако недавно мобилизованные в Тульской области красноармейцы весьма условно подходили для подобной тактики хотя бы потому, что лыжи для них были чем-то вроде сноуборда для современных 40-летних мужчин. Все знают, что это, но пользоваться могут немногие. Активный участник боев по ликвидации так называемой «Карельской авантюры» зимой 1921/22 годов К.И. Соколов-Страхов писал в 1927 году о своем опыте:

«Мы видим, как все колонны выталкивают неприятельские роты и батальоны из перерытых окопами деревень, но ни одну из деревень не могут окружить и захватить в свои руки организованную силу противника. Причины неполноты успеха зависели главным образом от двух отрицательных качеств колонн: 1) от их тихоходности (неумения ходить на лыжах); 2) от громоздкости (вследствие медленного подвоза продовольствия конским транспортом). От этих двух причин быстро освободить колонны в ходе операции было не в силах командования. Здесь сказалось, во-первых, неподготовленность пехоты к лыжной ходьбе (а сделаться отличной лыжной частью нужны не недели, а месяцы и даже годы), а во-вторых, организация обозов, мало соответствовавшая условиям нашего севера».

Замысел советского наступления по ликвидации «Карельской авантюры» (из книги К.И. Соколова-Страхова «Зимняя компания в Карелии 1921-22»)

Такими образом, 529-й полк, да и в целом 9-я армия, изначально были обречены как минимум наступать на те же грабли, что и зимой 1921/22 годов. Только теперь против неё действовали не разрозненные отряды повстанцев или финских добровольцев, а регулярные части финской армии под единым и четким управлением.

Армии Духанова противостояла Северо-Финляндская оперативная группа финской армии под командованием генерал-майора В. Туомпо. До начала октября 1939 года в северной Финляндии регулярных армейских частей просто не было, здесь располагались только силы пограничной охраны. Но после приглашения финской делегации в Москву на переговоры, 6 октября северные военные округа «Йоэнсу», «Лиекса» и «Кайну» получили приказ немедленно начать призыв резервистов и закончить развертывание частей прикрытия к 11 октября.

Боевой состав Северо-Финляндской группы к началу войны

В состав группы Туомпо вошли Лапландская группа подполковника О. Вилламо, Северо-Карельская группа (СКГ) подполковника Э. Рааппана и несколько отдельных батальонов (Er.P – Еrillinen Pataljoona), которые и были основной штатной единицей.  Фактически они представлявшие собой обычный батальон пехотного полка, но со своими тыловыми службами и собственной минометной командой, имевшей на вооружении шесть 81-мм минометов. В остальном это были те же штаб, три пехотные и одна пулеметная роты. Общая численность отдельного батальона составляла 1037 человек. Также в полосе ответственности Северо-Финляндской группы формировалась 9-я пехотная дивизия, считавшаяся резервом Ставки и Туомпо не подчинявшаяся. И вот именно на ребольском направлении Туомпо и развернул свои основные силы в лице СКГ. А причиной тому были планы, разработанные еще в середине 20-х годов.

В 1927 году Финляндия приняла план VK 27, подразумевавший на случай войны с СССР весьма активную деятельность, особенно к северу от Ладоги. Здесь выстраивать «линию обороны» предусматривалось по линии Тулокса – Поросозеро – Реболы, то есть на территории СССР (а при удачном раскладе и дальнейшее наступление к Олонецкому перешейку и Петрозаводску). Однако к середине 1930-х финский Генштаб пришел к выводу, что в войне с СССР финны не обязательно будут побеждать и решил подстраховаться, разработав новый план. Собственно, планов было два, на случай если все пойдет хорошо, и не очень хорошо. Но в отношении северной Финляндии оба варианта плана были удивительно единодушны – наступать!

Как уже понял читатель, наступать на ребольском направлении предполагалось силами СКГ, насчитывавшей к началу войны в своих рядах 6654 человека. Зная, что в составе 54-й дивизии было более 11 тысяч бойцов и командиров, читатель, конечно, может решить, что «в ставке Маннергейма все малахольные». Но тут, как принято говорить, «не всё так однозначно». Подобной дерзости имелось вполне резонное объяснение. Финны были прекрасно осведомлены, что дорог на советской стороне границы в нормальном понимании этого слова фактически нет, а потому исходили из того, что Советский Союз по причине отсутствия коммуникаций просто не сможет развернуть в приграничной полосе сколько-нибудь серьезные силы. Финским батальонам после того, как они разгромят советские отряды вторжения, придется иметь дело в худшем случае с получившими некоторое усиление от «армейцев» пограничными отрядами. Уверенность в этом была настолько сильной, что в первые дни командование Северо-Финляндской группы иногда просто отказывалось верить донесениям о перешедших границу советских полках и дивизиях.

Командир Северо-Карельской группы подполковник Эрик Йоханнес Рааппана (1893-1962) и командир особого стрелкового корпуса комдив Максим Сергеевич Шмыров (1901-1941)

Как и части 54-й дивизии, силы Северо-Карельской группы были разделены на две неравноценные группировки. Основная часть войск была развернута в районе Лиексы, как раз против 529-го стрелкового полка, выполнявшего, по сути, вспомогательную задачу. И если 529-й полк даже со средствами усиления едва перетягивал цифру в 3500 человек, то в распоряжении подполковника Рааппана здесь было 4916 человек, в том числе штаб группы, 12-й и 13-й отдельные батальоны, 1-й запасной батальон (ТР – Тäydennyspataljoona) Северо-Карельской группы, 4-я отдельная батарея, имевшая на вооружении четыре бывших российских 76-мм горных пушки образца 1913 года, различные подразделения обеспечения, а также персонал и курсанты учебного центра в Кухмо. Таким образом, финны имели преимущество в пехоте, а 529-й полк – в артиллерии.

Согласно планам финского командования, с началом войны Северо-Карельская группа должна была сразу перейти к активным действиям, нанеся удар через Реболы на Ругозеро. Кроме того, финны планировали вести активную диверсионную войну вплоть до Мурманской железной дороги. Главный удар наносила южная группировка в составе 12-го и 13-го батальонов (13-й без одной роты) при поддержке 4-й батареи непосредственно на Реболы через Туливары. 1-я рота 13-го батальона выдвигалась к границе в районе Инари и далее атаковала в направлении деревни Лендеры, обеспечивая прикрытие правого фланга главной ударной группировки. Левее в направлении Ребол наносил удар и 14-й отдельный батальон. Оба финских отряда должны были соединиться примерно в 15-18 километрах западнее Ребол и уже оттуда наносить удар непосредственно на деревню. Попробуй финны реализовать свой замысел, в полосе 54-й дивизии мы могли бы в первые же дни войны наблюдать встречное сражение между горнострелковой дивизией и тремя финскими батальонами.

Действия Северо-Финляндской группы по планам VK1 и VK2 1934 года.

Но финское командование в последний момент решило все же не торопиться с наступлением сразу после начала войны, а подождать развития событий. Надо полагать, это решение спасло жизни и здоровье не одной сотне финских солдат и офицеров. Несмотря на имеющиеся наступательные планы финское командование все же подготовило несколько рубежей обороны. В частности, на дороге Лиекса – Инари, было сооружено два оборонительных рубежа – передовой у озера Палкин-ярви в 13 километрах от границы, и тыловой, у деревни Хатункюля, еще в 13 километрах по дороге от первого рубежа. Последняя на советских картах именовалась как Хауттаваара, но на самом деле Хауттаваара был одним из хуторов, являвшихся составной частью деревни Хатункюля.

Формально в полосе наступления 3-го батальона 59-го полка преимущество было на советской стороне. На позициях у деревни Хатункюля располагалась 1-я рота 13-го отдельного батальона (1./Er.P 13) под командованием лейтенанта А. Сейтамо. Рота была сформирована из местных жителей, в том числе неплохо подготовленных шюцкоровцев, хорошо знавших район, где им предстояло воевать. К началу войны она уже почти два месяца занималась боевой подготовкой и строила оборонительные позиции, поэтому даже те из солдат, кто ранее не держал в руках оружие, получили вполне сносную подготовку в рамках «курса молодого бойца». Кроме того, Сейтамо были подчинены три десятка пограничников пограничники с прилегающих к дороге Инари – Лиекса кордонов. Таким образом, Сейтамо имел чуть больше двухсот бойцов против примерно шестисот красноармейцев батальона капитана Лукина с опергруппой 73-го погранотряда. Помимо заметного численного превосходства, батальон имел еще и весьма неплохой артиллерийский кулак в лице шести 76-мм пушек 3-й батареи 365-го артполка, усиленной взводом полковой батареи, и пары 45-мм пушек полковой противотанковой батареи, способный при грамотном использовании стать существенным фактором на поле боя.

Но тут имелся один нюанс, напрочь перечеркивавший благоприятное для советской стороны соотношение. Командир СКГ имел возможность усилить направление стоявшими в районе Лиексы подразделениями 12-го отдельного и 1-го резервного батальонов, в распоряжении же командира 529-го полка резервов практически не было.

Дорога Лендеры – Лиекса с подготовленными рубежами обороны.

В 7.30 утра 30 ноября 1939 года 529-й полк двумя колоннами пересек советско-финляндскую границу и двинулся на запад. Первое боестолкновение 3-й батальон, он же Лендеровский отряд или отряд Лукина, имел уже в районе Инари. Финские пограничники, прикрывая эвакуацию местного населения, обстреляли советских бойцов, после чего ретировались на позиции в районе Палкинярви. В ходе столкновения погиб 32-летний резервист Калле Матиас Раяла, ставший первой жертвой войны на этом направлении. На месте его гибели позже будет установлен небольшой памятник.

Продолжив движение вперед, к исходу дня 3-й батальон преодолел около семи километров и вышел в район хутора Лоухиваара, где остановился на ночлег, поджидая отставшую артиллерию и обоз. До финских позиций оставалось пройти еще столько же, но как показывает практика, помимо различий на советских и финских картах, красные командиры отчаянно путались в созвучных финских названиях. Видимо поэтому вечером 30 ноября командир корпуса получил сообщение, что 3-й батальон находится на подступах не к Палкинярви, а к Пиелисярви! Иными словами, фактически вышел к Лиексе. В последующие дни это вызвало полное непонимание того, что происходит на дороге Инари – Лиекса у командования как 54-й дивизии, так и корпуса, особенно на фоне того, что связь с 3-м батальоном предсказуемо регулярно пропадала.

Тем временем, Сейтамо получил приказ со своей ротой срочно выдвигаться вперед и занять позиции у Палкинярви. Сперва рота имела сугубо оборонительные задачи, но к исходу 30 ноября, в соответствии с предвоенными планами и указаниями штаба Северо-Финляндской оперативной группы, командующий Северо-Карельской группой подполковник Рааппана отдал приказ перейти в контрнаступление и отбросить противника за государственную границу. В этой связи лейтенанту Сейтамо была подчинена 2-я рота 1-го запасного батальона (2./I T/P-KR) которая маршем выдвинулась в Хатункюля. С рассветом 1 декабря пара финских бомбардировщиков «Бленхейм» провела разведку района Реболы – Лендеры с задачей выяснить группировку Красной Армии на этом участке фронта. Однако подполковник Рааппана еще в ночь на 1 декабря отдал Сейтамо приказ атаковать противника.

Из-за крайне путанных донесений советской стороны сложно воссоздать дальнейшие события максимально точно, однако общий ход событий по документам обеих сторон представить можно. Утром 1 декабря авангард 3-го батальона выступил по направлению к Палкинярви, где попал под удар контратаковавших финнов. Сейтамо изначально задействовал два взвода, один из которых атаковал непосредственно по дороге, а второй – левее неё. Авангард советского батальона такого поворота событий, вероятно, не ожидал, и по косвенным данным можно предположить, что финская атака вызвала панику и спешное отступление. Несмотря на это, в 16.30 штаб ОСК бодро сообщал в штаб армии, что батальон находится уже на 18-м километре, то есть прорвал первый рубеж и бодро движется к Хатункюля! Кто тут кому «втирал очки» сказать сложно: то ли Гусевский Шмырову, то ли Шмыров Духанову. В том, что как минимум командование дивизии было в курсе произошедшего сомневаться не приходится, поскольку уже в 12.45 на помощь Лукину был спешно выброшен отряд в составе 58 человек пехоты при двух пулеметах, одном орудии и со взводом сапёров. Скорее всего это была усиленная армейцами опрегруппа 73-го отряда, по крайней мере уже 3 декабря в сводках появляются упоминания, что вместе с 3-м батальоном действуют 55 пограничников.

Финская контратака 1 декабря 1939 года.

Помощь, надо сказать, подоспела вовремя. Атаковавший левее дороги финский взвод едва не отрезал батальон Лукина от тылов, но организованная подоспевшими пограничниками контратака вынудила финнов отступить на 300 метров. Тем не менее, по итогам дня Сейтамо продвинулся вперед примерно на четыре километра и закрепился возле озера Куотиин-лампи. 3-й батальон фактически откатился обратно в Лоухиваару и лишь к концу для его удалось более-менее привести в порядок. Потери даже по первичным данным составляли до 40 человек убитыми и раненными, известно о пяти пропавших без вести, причем особисты подозревали, что по крайней мере часть из них сдалась финнам, поскольку перехваченные позже финские документы свидетельствовали, что противник был в курсе всех проблем 529-го полка. Лейтенант Сейтамо потерял четверых убитыми и семи раненными.

В 22 часа Шмыров отправился «сдаваться» Духанову и доложил, что «лендерский отряд» был остановлен и даже вынужден отойти, понеся серьезные потери. Ничего не понимающий Духанов, которому всего пять часов назад сообщали об успешно продвижении Лукина, потребовал объяснений, почему вдруг началось отступление. Шмыров тут же «изменил показания», сообщив, что батальон не отступил, а был остановлен, но поскольку батальон находится в очень плохом состоянии, ему требуется сутки на отдых и приведение себя в порядок, а также на подвоз обмундирования и продовольствия. В отношении принятых мер Шмыров сообщил, что в Лендеры направлена хирургическая группа для оказания помощи раненным, а дальше в его докладе начинается какая-то фантасмагория. Командир корпуса отрапортовал, что отправил на помощь «батальон с артиллерией» под командованием помощника кодмива-54 майора Кутузова, который для удара по Лиексе с севера «выступает по дороге Нурмиярви-Пиелисярви», на тот момент целиком и полностью контролировавшийся противником. Одновременно Шмыров интересовался, может ли оказать помощь на данном направлении действующая южнее 155-я дивизия 8-й армии, демонстрируя тот факт, что он не имеет никакого представления о том, где и как наступает его сосед слева. Ближайшее подразделение 155-й дивизии на тот момент находилось примерно в 70 километрах южнее.

Впрочем, определённые странности были и в финских донесениях. В ночь на 2 декабря штаб Северо-Карельской группы получил тревожное сообщение из района деревни Руунаа (15 километров севернее Хатункюля), где отошедшие финские пограничники внезапно были атакованы небольшим советским отрядом. Вероятность, что это мог быть двигавшегося на помощь лендеровской группе отряд крайне низка, поскольку для этого ему предстояло бы за три-пять часов проделать по незнакомой местности как минимум 22 километра. Скорее всего, налет был делом рук одной из опергрупп 73-го погранотряда, занимавшихся зачисткой приграничной полосы. Но поскольку из Руунаа открывался путь в тыл финским позициям у Хатункюля, полковник Рааппана направил туда два взвода, которые никого там не обнаружили, но проторчали на хуторе до 7 декабря.

А утром 2 декабря, согласно финским данным, рота Сейтамо успешно отразила атаку пехоты, поддержанной артиллерий и двумя бронемашинами. Странность тут в том, что «лендеровский отряд» к тому времени стоял в обороне и ни о каких атаках не помышлял. Но даже если Лукин и решил провести разведку боем, то никаких бронемашин в его распоряжении всё равно не было. Тем не менее, все эти полумифические советские атаки привели к тому, что вечером 2 декабря «ввиду неясности обстановки» Рааппана приказал Сейтамо отводить свои силы обратно на основные позиции у Палкинярви.

Тем временем, ситуация в 3-м батальоне принимала все более серьезный оборот. Капитан Лукин слег с гриппом, врио командира стал один из командиров рот, но фактически батальоном никто не командовал. Наступательный порыв красноармейцев стремительно приближался к нулю, причем пессимизм в полной мере овладел не только рядовым, но и командным составом. Росло дезертирство, обморожения косили личный состав быстрее финских пуль. В батальоне появились даже случаи самоубийств. Дошло до того, что 3 декабря из батальона дезертировал командир 7-й роты! Учитывая состояние отряда, командующий 9-й армией все же дал Шмырову разрешение еще на сутки приостановить наступление для подвоза всего необходимого. В течение 3 декабря отряд получил боеприпасы, продовольствие и обувь. Командование принял на себя находившийся при отряде представитель штаба 54-й дивизии майор Виктор Павлович Орлеанский, бывший царский офицер, имевший довольно богатый опыт командования как в военное, так и в мирное время. Вместе с новым командиром батальон, наконец, начал получать обувь, боеприпасы и продовольствие.

Новый командир «лендеровского отряда» майор (на фото еще капитан) Виктор Павлович Орлеанский и его финский визави лейтенант Антти Армас Сейтамо (на фото 1942 года уже в звании майор)

Основная финская линия обороны проходила по высоте Сапоронмяки, упиравшейся правым флангом в озеро Палкинярви, за которым находилась еще одна высота, что делало весьма проблематичных их обход с юга. Местность перед Сапоронмяки представляла собой заболоченный лес, также не способствовавший маневрированию. Непосредственно перед высотой протекала небольшая речка с заболоченным берегом, 60-метровый мост через которую финны предусмотрительно уничтожили. Лейтенант Сейтамо одну роту расположил на основных позициях, полуроту оставил в своем резерве, а еще полуроту на всякий случай посадил на второй линии обороны в Хатункюля. В обще-то по всем «законам жанра» у Палкинярви наступление «лендеровского отряда» и должно было завершиться. У измотанного советского батальона, уже понесшего чувствительные потери, шансов выбить с отличной позиции почти не уступающий ему «отряд Сейтамо» было исчезающе мало. 

Рельеф местности в районе финской оборонительной линии у Палкинярви.

Советский батальон добрался до финских позиций утром 4 декабря. Несмотря на кажущуюся неприступность финских позиций, в рукаве у капитана Орлеанского имелся серьезный козырь - 4-я рота 97-го отдельного танкового батальона, которая по заверению штаба корпуса должна была прибыть утром 4 декабря. Но танки утром не приехали. Рота должна была выступить из Ребол рано утром 3 декабря, но фактически сделать этого не смогла, поскольку марш из Кочкомы для порядком изношенных машин даром не прошел. В итоге только пять Т-26 смогли выдвинуться в распоряжение «лендеровского отряда», но на преодоление еще сотни километров до района расположения 3-го батальона у них ушло около двух суток и до фронта боевые машины добрались только к утру 5 декабря. В результате Орлеанскому пришлось выкручиваться тем, что есть. Отправив свой единственный подвижный резерв - опергруппу 73-го погранотряда - в обход финских позиций с севера, основные силы батальона двинулись на штурм. Но чуда в данном случае не произошло: уже к полудню финны без особого труда отбили советскую атаку.

Тем временем, незамеченные противником пограничники уже затемно вышли на дорогу примерно в полутора километрах позади финской линии обороны и вступили в бой с каким-то финским подразделением. Услышав стрельбу в своем тылу, Сейтамо немедленно связался со штабом Северо-Карельской группы и запросил о своих дельнейших действиях. Всё очень походило на то, что русские его окружают и непонятно какими силами. В штабе СКГ все также были на взводе, ожидая появления неуловимого советского отряда ранее якобы атаковавшего деревню Руунаа, поэтому Рааппана немедленно отдал приказ во избежания окружения всем сниматься с позиций и отходить в районе деревни Хатункюля. Случись такое неделей позже, финны бы отправили отряд на зачистку и выяснение ситуации, а сами остались бы на позициях. Но в первые дни декабря нервозность в финских штабах царила ничуть не меньшая, чем в советских, и поспешные отступление при малейшей угрозе окружения происходили регулярно.

Первый серьезный успех «лендеровского отряда», к сожалению, не ликвидировал преследовавшие его проблемы. 3-й батальон продолжал стремительно «вымерзать». Согласно докладу Шмырова,

 «…в 3/529 сп обмундирование и обувь мокрые, батальон 6 суток в лесу в болоте. Число обмороженных с каждым днем увеличивается, 4 и 5.12.39 обморожено около 100 человек».

По состоянию на 6 декабря было убито 42, ранено 44 и обморожено 185 (по другим данным - 207) человек, то есть батальон уже потерял более трети списочного состава. Получив от Шмырова полное тоски донесение о положении батальона Орлеанского, Духанов в очередной раз пошел навстречу и дал батальону сутки на приведение себя в порядок, пополнение боеприпасов, замены обмундирования и подтягивание отставших тылов.

«Отряд Сейтамо» развернулся на новых позициях уже 5 декабря. Вторая финская линия обороны располагалась даже еще выгоднее, чем первая. Финские окопы находились на идущей перпендикулярно дороге гряде сразу за озером Виисикколампи (на старых финских картах Виисикоярви). Оттуда открывался прекрасный вид на расположенные за озером дома деревни Хатункюля и идущую через неё дорогу, позволяя простреливать фактически всю её территорию. Подходы к позициям были прикрыты противотанковыми препятствиями и колючей проволокой. Но это было еще полбеды. Штаб Северо-Карельской группы 6 декабря перебросил сюда 1-й запасной батальон (без 1-й роты), сделав его командира капитана Л.М. Тойвиайнена ответственным за данное направление. «Отряд Сейтамо» также перешел по его командование. Таким образом, финны имели здесь уже около тысячи человек, примерно вдвое превосходя по численности «лендеровский отряд». Финскую пехоту поддерживал минометный отряд из двух минометов и артиллерийская группа, но вооружена она была откровенно слабо. Например, станковых пулеметов у Тойвиайнена было всего четыре вместо двенадцати положенных. Серьезным козырем в руках Орлеаснкого Орлеанского оставались и танки Т-26.

Рельеф местности и расположение финских позиций в районе финской оборонительной линии у Хатункюля.

Сохранившиеся до настоящего времени в виде музейной экспозиции фрагменты финской оборонительной полосы в Хатункюля

Основные силы Орлеанского вследствие печального состояния 3-го батальона оставались в районе Палкинярви до утра 7 декабря, после чего начали выдвижение вслед за отошедшим противником. К исходу дня отряд продвинулся примерно на восемь километров и занял хутор Лехмиваара, откуда до Хатункюля оставалось около четырех километров. Далее вновь следуют серьезные разногласия между финской и советской версией событий. По версии финских историков, первую атаку на Хатункюля «лендеровский отряд» предпринял только 9 декабря, и вообще до этого времени основными силами сидел в районе Палкинярви. Однако различные донесения советские донесения утверждают, что штурм финской полосы здесь начался еще 8 декабря, а в журнале боевых действий 2-й роты 1-го запасного батальона есть запись о бое с русскими вообще в ночь с 7 на 8 декабря. Вероятно, Орлеанский действительно в ночь на 8 декабря предпринял либо попытку обойти финские позиции, либо провести разведку боем.

А с утра началось наступление уже основными силами. По советским данным, пехота при поддержке танков и артиллерии даже смогла ворваться на передний край, но была отброшены контратакой противника, бросив один станковый пулемет. Тем не менее, восточная окраина деревни оказалась в руках «лендеровского отряда». Например, в оперативной сводке №38 Штаба 9-й армии к 10.00 9 декабря указывалось, что отряд «к исходу дня 8.12.39 вел бой в районе Хаттуваара, где противник, укрепившись, оказывает сильное сопротивление». Причем противник, уже по словам Начштаба ОСК, оборонялся «как в самой деревне, так и на высотах западнее». А вот как раз 9 декабря Орлеанский получил сутки на отдых и подготовку к очередному наступлению 54-й дивизии, назначенному на 10 декабря. Штаб армии вновь поставил перед ней нереальную задачу выйти на линию Кухмониеми - Лиекса к исходу 10 декабря. Конкретно для Орлеанского это означало, что ему за сутки нужно проделать такой же путь, как и за десять предыдущих. Но с отдыхом не сложилось. В 14.00 9 декабря, как утверждается опять же в советских документах, финны при поддержке пушек и минометов попытались сами атаковать «лендеровский отряд», но были встречены огнем артиллерии, бившей с закрытых позиций, а также танками и пулеметами. Атака была отбита с минимальными потерями – один убитый, один раненный и подбитый артиллерийским огнем танк. На следующий день, как и было приказано, отряд Орлеанского продолжил попытки прорвать финскую оборону. Пехоте даже удалось занять высоту между Хатункюля и финскими позициями, но попав под сильный минометно-пулеметный огонь, бойцы были вынуждены оставить высоту и отойти, потеряв двоих убитыми и троих ранеными.

После небольшой передышки 11 декабря, проходившей под аккомпанемент финских артиллерийских налетов и ответных советских, 12 декабря батальон должен был возобновить атаки. Понимая, что продолжение лобовых штурмов ничего хорошего не даст, Орлеанский решил организовать ночную атаку. И первые же доклады были очень обнадеживающими! В очередной сводке Штаба армии в 14 часов появилась запись, что в ходе ночного боя батальон, неожиданной атакой «захватил Хаттуваара и выдвинулся на 1 км. западнее». Фактически это означало, что финская линия обороны прорвана. Однако уже в вечерней сводке появилось уточнение, что 3-й батальон хотя и в километре западнее Хатункюля, но перед ним всё еще находящийся в обороне противник. Дневная сводка от 13 декабря сообщала, что бой идет не в километре западнее, а на окраинах деревни, то есть целостность обороны противника не нарушена. Ну и, наконец, в итоговой оперсводке за 13 декабря указывалось, что «лендеровский отряд» в течение дня отбил две атаки противника, «ПРОДОЛЖАЯ занимать восточные окраины Хаттуваара». Иными словами, Орлеанскому ночной атакой, вероятно, вновь удалось занять деревню, но на следующий день финны контратаками вынудили его отойти на исходные позиции на восточной окраине. Чуда, к сожалению, не случилось.

Орлеанский на этом руки не опустил, начав поиски обходного маршрута, чтобы повторить успешный маневр, проведенный под Палкинярви. Но фактически это был уже конец активной деятельности «лендеровского отряда». Советский батальон в неудачных атаках истощил свои силы и ему в пору было помышлять скорее об обороне, чем о наступлении. К исходу второй декады месяца стрелковые роты батальона свели в одну, насчитывающую 132 человека.

Финны о состоянии противника перед Хатункюля в целом были хорошо осведомлены, но пока на добивание у них не было времени. Более серьезная угроза исходила от основных сил 529-го полка и в первую очередь Рааппана решил разобраться с ним. Полк майора Колобова к 8 декабря смог преодолеть порядка четырнадцати километров и окончательно увяз перед финскими позициями у озера Пуурунярви, не дойдя всего пару километров до вожделенной рокады Кухмониеми - Лиекса. Не помогали ни танки, не переброшенный сюда 13 декабря 2-й батальон 305-го стрелкового полка, полученный от 44-й дивизии.

У подполковника Рааппаны здесь были 12-й и 13-й отдельные батальоны, а также по одной роте роты из 1-го запасного батальона, 9-го легкого отряда (Kev.Os. 9) и 25-го пехотного полка (JR 25). Занимая хорошо подготовленные позиции, финны начали наносить удары по флангам и тылу полка. Желая помочь комполка-529, Шмыров отдал командиру 54-й дивизии Гусевскому приказ нанести удар во фланг противнику усиленной ротой 118-го горно-стрелкового полка. 6 декабря она начала наступление по дороге на Лиексу, прошла с боями почти сорок километров, но в итоге 20 декабря попала в окружение у озера Савиярви. К слову сказать, весьма активное участие в этих событиях принимала переброшенная сюда 18 декабря рота лейтенанта Сейтамо. Горные стрелки смогли вырваться из окружения и отойти к основным силам полка, при этом выведя с собой 70(!) раненных, еще один небольшой отряд в полтора десятка бойцов и командиров смог пробиться в район расположения 529-го полка.

Боевые действия в районе наступления главных сил 529-го полка 18-20 декабря.

24 декабря Северо-Карельская группа начала большое контрнаступление против 529-го полка. Основные силы майора Лукина в ходе боев 24-26 декабря оказались отрезаны от тылов и понесли тяжелые потери, но все же смогли пробиться к границе. Удар собирались нанести и по отряду Орлеанского, для чего к 24 декабря на его правый фланг финны перебросили две роты, высвободившиеся после окончания боев у Савиярви. Для сильно потрепанного советского батальона удар во фланг двух свежих финских рот без сомнения оказался бы фатальным. Однако незадолго до перехода в атаку финская разведка донесла, что русские неожиданно покинули свои позиции и начали быстрое отступление к границе. Приписав этот неожиданный поворот сюжет успешным действиям своих патрулей на коммуникациях батальона и суровым природным условиям, финны начали преследование.

На самом деле, еще 20 декабря комдив Шмыров обратился к командованию 9-й армии с просьбой вывести батальон с лендеровского направления и присоединить его к главным силам дивизии, поручив оборону границы здесь 73-му погранотряду. Нужно отметить, что еще 11 декабря по решению созданной в Москве Ставки Главного Командования линия разграничения между 8-й и 9-й армиями была несколько изменена и район Лиексы оказался в полосе ответственности 8-й армии, что делало попытки прорваться к ней силами лендеровской группы совсем уж бессмысленными.

Учитывая сложившиеся обстоятельства, командование 9-й армии ничего против отхода не имело, и в 6 утра 22 декабря отряд Орлеанского поспешно двинулся в сторону Лендер, куда прибыл уже на следующий день. Еще с 23 декабря оборону здесь взяли на себя пограничники, прикрывавшие отход Орлеанского. Именно их то финны и застали финны в районе Хатункюля и их отход приняли за отступление всего «лендеровского отряда». Направленные вдогонку финские подразделения 25 декабря у границы в районе Инари наткнулись на закрепившийся на высоте советский отряд численностью до роты. В последовавшем скоротечном бою советский отряд был вынужден отойти за линию границы, на чем активные боевые действия на лендеровском направлении фактически завершились.

29 декабря командир 1-го запасного батальона был переведен на должность комбата 13-го отдельного батальона, а новым комбатом-1 стал капитан Х. Сарко. Финны заняли позиции в Инари и начали рассылать вдоль линии границы диверсионные отряды, которые совершали налеты на советские заставы и опорные пункты, а также вели борьбу с советскими отрядами, занимавшимися тем же самым. Одновременно вдоль границы могло оперировать до 44 диверсионных отрядов, однако вглубь территории СССР они углубляться не решались. Лишь однажды диверсионная группа проникла до Лендер. К концу войны в Инари оставалась только 2-я рота батальона, но и советское командование тут активных действий не вело.

Финский конно-лыжный патруль на советско-финляндской границе в районе Инари, январь 1940 года.

3-й батальон 529-го полка уже в середине января, пополнившись и приведя себя в порядок, был переброшен к основным силам 54-й дивизии, а в конце месяца, после начала финского наступления против 54-й дивизии, оказался в котле возле хутора Лосо. Несмотря на многочисленные попытки финнов смять котел, бойцы батальона выдержали полтора месяца осады и дождались окончания войны. В отношении В.П. Орлеанского никаких "оргвыводов" после неудачных декабрьских боев не последовало, уже в марте 1940-го он получил звание полковник и назначен начальником штаба 54-й дивизии. Виктор Павлович прошел на штабных должностях всю Великую Отечественную, участвовал в штурме Берлина по посту начальника штаба 33-й армии 1-го Белорусского фронта.