Последний бой 6-й роты. Часть 2

---

4. Формирование Аргунского котла (16-21 февраля)

С середины февраля федеральные войска с разных сторон начинают последовательно блокировать оставшиеся вне контроля коммуникации боевиков и сжимать кольцо вокруг группировки противника в новообразованном «котле» Аргунского ущелья.

4.1. На юге от Шатоя

16 февраля на горе Альпийская с вертолетов высаживается десант из частей 84-го отдельного разведбата (из состава 3-й мотострелковой дивизии). Высаживаться разведчикам пришлось как штурмовой группе – боевики встретили вертолет огнем еще на подлете, сразу после высадки пришлось вступить в бой.

По данным разведки, боевиков непосредственно в районе высадки не было. Но то ли разведка проводилась недостаточно тщательно, то ли боевики появились незадолго до прилета десанта. Для высадки разведчиков вертолет не стал садиться – было слишком рискованно. Они прыгали с него прямо в полете, без остановки машины.

Высадившиеся разведчики находились в низине и были у боевиков как на ладони. Быстро сориентировавшийся командир десанта капитан А. Гагарин принял единственно верное решение – без промедления атаковать саму высоту 2074.9. Боевики от такого напора (и неожиданного для них десанта) растерялись и к ночи были выбиты с горы. Закрепившись на Альпийской, разведчики 84-го орб оборудовали базовый лагерь и организовали круговую оборону.

В дальнейшем на высоту была высажена вся 1-я рота 84-го разведбата и другие части, туда перебросили минометный взвод, расчет ПТРК, снайперов, саперов, авианаводчиков и группу из 664-го отряда спецназа 16-й бригады ГРУ.

Занимавшая господствующее положение гора Альпийская имела важное значение – с нее хорошо просматривалась местность вокруг на несколько километров, в том числе – равнина Шатоя с юго-запада. Опираясь на эту высоту, российские войска наводили огонь авиации и артиллерии на выявленные позиции и отряды боевиков, а так же взяли под контроль ряд высокогорных дорог, шедших с Шатойской котловины на юг и юго-запад. Кроме корректировки огня авиации и артиллерии разведгруппы выполняли разведывательные задачи по поиску и уничтожению боевиков. Так же владение Альпийской фактически блокировало юго-западную «стенку» Аргунского котла.

Самое примечательное – за все время сидения на Альпийской (до конца февраля) у 84-го разведывательного батальона не было потерь, зато боевиков положили немало.

К 20-м числам февраля шедший от Альпийской на восток хребет Гумуртаиркорт оседлали группы шедшего с юга, от Итум-Кале, 56-го десантно-штурмового полка. Одновременно тот же полк вел наступление на север и северо-восток от занятого 10 февраля Итум-Кале – в общем направлении на Ушкалой, за которым находились села Шатойской равнины. Таким образом, к исходу второй декады февраля силами 84-го орб (с приданными частями) и 56-го дшп был выстроен юго-западный фронт вокруг Шатойской группировки боевиков, перекрывший им пути отхода на юг и юго-запад.

4.2. Бросок через горы

С юго-востока на Шатой наступали части 31-й отдельной воздушно-десантной бригады и 15-го мотострелкового полка. Как уже говорилось, изначально эти части находились далеко от мест будущих боев. Десантная бригада воевала в Веденском ущелье, мотострелки – штурмовали Грозный и отбивали атаку вырывающихся из него боевиков Басаева. После окончания активных боев их решили использовать в операции по овладению Аргунским ущельем.

Впереди и десантников, и мотострелков ждал трудный переход по зимним горным дорогам по маршруту Веденское ущелье – Ботлих – село Дай. Дай и весь маршрут движения перебрасываемых частей в Шаройском районе уже как месяц контролировался частями 136-й мотострелковой бригады. Дальше, к северо-западу/западу от Дая находились неконтролируемые федеральными силами районы, где и предстояло действовать новоприбывшим частям.

Начало передислокации 31-й бригады – 10 февраля. 12-го она, несмотря на сложный маршрут движения, вышла к Даю, разбив там лагерь. 16-го к десантникам присоединились закончившие марш мотострелки. Идти им приходилось по обледенелым, занесенным снегом горным дорогам, иногда очень узким – так, что машины едва не срывались в пропасть. Часть техники местами приходилось тащить тягачами – своим ходом они не могли осилить крутые подъемы. Погода тоже была не подарок – валил снег, стояли туманы. При движении саперам приходилось подрывать лед, скалы и прочие препятствия, очищая дорогу.

17 февраля отдохнувшие от тяжелого перехода десантники двинулись дальше на запад и север – через долину Шароаргуна. Лежавшее впереди Шароаргунское ущелье плотно сжималось, оставляя для движения только одну дорогу с нависавшими над ней скалами. Местность – практически идеальная для устройства засад на пути движения колонны.

Командир 31-й бригады подполковник Хасэн Тенгизов и начштаба бригады Александр Загайов решили сначала захватить господствующие высоты вдоль ущелья, и только потом – пустить по нему технику, дабы избежать логически напрашивавшихся засад противника.

Было создано два батальонных отряда (130 и 180 человек) во главе с командирами батальонов Александром Смирновым и Олегом Карагайчевым. Высоту, с которой должен был вести наступление батальон Смирнова, ночью заняла пехота, второму батальону приходилось высаживаться на никем не занятую высоту.

За 10 минут до высадки десанта с вертолетов по высотам отработала артиллерия. Первыми высаживался батальон Карагайчева, который относительно легко десантировался и организовал оборону. После него пошел второй десант – на высоту с мотострелками. Фактически эта высадка представляла собой вступление в бой с ходу, так как боевики в это время пытались сбить пехоту с высоты, и вовсю кипел бой.

Отбив атаки врага, батальоны закрепились каждый на своей высоте. Боевики пытались контратаковать, но у них ничего не вышло – отстояв захваченные плацдармы, десантники перешли в наступление. К вечеру 17 февраля господствующие над узким проходом в ущелье высоты были полностью заняты российскими подразделениями, что обеспечило им полный контроль над дорогой. Боевики бросили подготовленные позиции и отступили дальше в горы вдоль ущелья.

Утром 18 февраля саперы обнаружили на дороге несколько фугасов, на склонах гор возле изгиба дороги так же нашли отрытые окопы – не овладей высотами, десантники попали бы в западню. Дорога из этих окопов простреливалась насквозь на километр, маневрировать было негде – мало кто смог бы уйти живым из такой засады.

Днем 18 февраля по дороге пустили основные силы 31-й бригады с техникой. Преодолев теснину, они вышли на широкую долину, за которой находились села, окружавшие Шатой с юго-востока.

После теснины ущелья десантники подошли к Халкилою. Старейшины заверяли, что село – «мирное», боевиков в нем нет. Но когда колонна двинулась по улицам села, из нескольких домов по ней был открыт огонь из автоматов. Судя по всему, боевиков было немного и они действовали без тяжелого вооружения, а десантники все же не сбрасывали со счетов возможности засады (несмотря на обещания старейшин). Они открыли ответный огонь – и одновременно по приказу Тенгизова разведрота капитана Олега Луженкова обошла дома с боевиками, намереваясь их окружить. Поняв, что их зажимают, чеченцы попытались уйти. Кто-то из них смог это сделать, другая часть боевиков была окружена в одном из домов. После отказа сдаться они были уничтожены из огнемета.

Далее десантники продолжили продвижение на запад к Шатою. За ними следовал 15-й мотострелковый полк – чтобы потом развернуться для боевых действий южнее Шатоя.

Таким образом, с юго-востока Шатойская котловина к 22 февраля так же была блокирована пришедшими с востока частями 15-го мсп и 31-й овдбр, которые продолжали наступление на райцентр, где окопались последние крупные силы боевиков.

Как позже признавались местные жители – боевики не ждали российские войска с этого направления, считая движение техники (а, значит – и крупных масс войск) в зимних условиях по местным дорогам просто невозможным.

4.3. Блокирование Харсеноя

С запада, в районе Харсеноя, блокировать Аргунскую группировку боевиков предстояло 752-му мотострелковому полку 3-й мотострелковой дивизии. К Харсеною полк должен был двигаться через ущелье Мартан-Чу, находящееся западнее Аргунского ущелья и идущее параллельно ему. Ближнюю разведку в этом марше осуществляла полковая разведрота, дальнюю (походное охранение) – 3 группы 700-го отряда из состава 2-й бригады специального назначения ГРУ. Спецназовцы при этом действовали на довольно большом удалении от «ведомых» частей мотострелков.

Выдвижение 752-го полка началось 13 февраля из района села Мартан-Чу. Мотострелки двигались в пешем порядке по склонам гор, прикрывая и обеспечивая проход техники по ущелью.

В районе урочища Танги-Чу на высоте 817,9 спецназовцы обнаружили опорный пункт боевиков, о чем было доложено командиру мотострелков. Но тот не придал этому должного внимания и потребовал продолжить дальнейшее движение разведки. В результате 18 февраля разведрота мотострелков на этой высоте встретила ожесточённое сопротивление боевиков и целый день вела бой. Больших сил у противника в данном районе не было, но в условиях гор даже небольшие отряды могли серьезно затруднять продвижение колонн.

Кроме сопротивления небольших групп боевиков, движение пехоты затруднял трудный горный характер местности с бездорожьем (хорошие дороги в этой районе отсутствовали) и погодные условия – валил снег, который спустя время таял, и дороги превращались в «направления». Техника буквально тонула, на ее проводку уходило немало времени и сил.

Разведка из 700-го отряда, выполнив поставленные перед ней поисково-разведывательные задачи, получила приказ – сосредоточиться всеми тремя группами в районе села Харсеной, куда в 10-00 21 февраля должны были выйти части 752-го полка и сменить их.

К исходу 20 февраля разведчики (всего – 35 человек, включая приданных саперов и арткорректировщиков) остановились к северо-западу от Харсеноя на привал. С этого места их должны были эвакуировать после подхода мотострелков.

На следующий день, 21 февраля, боевики нанесли артиллерийский удар по мотострелкам, которые должны были сменить спецназовцев. В результате три человека было убито, шесть – ранено. Это событие вызвало задержку в движении роты 752-го полка, которая должна была занять высоту с разведчиками.

21 февраля в 12:44 находившиеся в ожидании подхода мотострелков разведгруппы 700-го отряда были обстреляны из гранатометов (по другой версии – из гранатометов и минометов).

К моменту начала боя спецназовцы находились в горах уже довольно долго – около 8 дней. За это время они успели порядком вымотаться, в группах появилось много больных и обмороженных. Условия были спартанскими – с собой не брали не только палаток, но даже спальных мешков, ночевали прямо на снегу. Вдобавок в ночь на 21-е шел мокрый снег, бойцы сильно замерзли. Усталость спецназовцев от длительного рейда сказалась на том, что уже на последнем привале они «расслабились», забыв про элементарные правила расположения воинских частей.

Так, не были выставлены дозоры, не велась какая-либо разведка противника (хотя боестолкновения с боевиками в районе Харсеноя у разведчиков до этого уже были, и они знали, что враг где-то рядом). Само расположение разведгрупп было выбрано крайне неудачно – в низине, которая насквозь простреливалась с близлежащих склонов, без возможности где-либо укрыться от вражеского огня. Разведчики расположились скученно, не было произведено рассредоточение, не организована круговая оборона.

В подобных условиях обстрел боевиков имел ошеломляющий успех – вышедшие в начале боя на связь разведчики сообщили, что у них – 14 убитых и много раненых (т.е., по сути весь или почти весь личный состав так или иначе пострадал в первые минуты столкновения). Единственная рация, которая работала (у остальных из-за длительного пребывания в горах без подзарядки сели аккумуляторы), вскоре была уничтожена огнем боевиков, и связь с разведчиками прервалась.

Судя по всему, после первого огневого удара опомниться спецназовцы не успели – боевики тут же их атаковали. Оставшиеся в живых уже не могли отразить атаку врага, так как не было ни единой системы обороны, ни возможности ее организовать. Каждый отстреливался там, где его застало начало обстрела. Бой продлился не более 15-20 минут, после чего боевики заняли расположение разведчиков и добили оставшихся в живых раненых.

При этом стоит отметить отвратительное взаимодействие указанных разведгрупп с еще одним подразделением 700-го отряда, которое находилось от них в километре на господствующей высоте. По идее, оно должно было прикрыть товарищей, но из-за лесистой местности его бойцы не видели, что конкретно происходит внизу, а радиосвязи, как уже говорилось, не было по причине посадки батарей.

Выбившиеся из графика мотострелки подошли только через 3 часа, когда спасать было уже некого. По понятным причинам, успеть прийти на помощь в условиях скоротечного боя было нереально. Займи разведчики оборону на удобных позициях и выстави охранение – вполне возможно, что этой трагедии удалось бы избежать (а боевики либо не смогли бы их уничтожить полностью, либо вообще отказались от атаки в невыгодных для себя условиях).

В итоге не организовавшие оборону места дисклокации и разведку противника спецназовцы заплатили страшную цену – уцелело всего двое. Один из выживших был настолько сильно обезображен при ранении, что его сочли мертвым, второй – скатился по склону горы и пропал из зоны обзора врага. Остальные 33 бойца 700-го отряда и приданных частей погибли.

Тем не менее, к 22 февраля части 752-го мотострелкового полка с приданными им частями начали выходить в район Харсеноя, продолжая операцию по блокированию западной части назревающего Аргунского котла.

4.4. Ключ к Аргунскому ущелью

Дубаюрт был довольно крепким орешком. Возле этого селения находится вход в Аргунское ущелье с севера – так называемые «Волчьи ворота». Само селение располагается в низине, контроль над ним обеспечивался только с занятием господствующих высот, нависающих над ущельем и дорогами на юг. Контроль над Дубаюртом и высотами вокруг него позволял идти дальше – в само Аргунское ущелье. Или, наоборот – не давал это делать противнику, перекрывая единственную хорошую дорогу в этих местах, пригодную для движения крупных масс войск и техники.

К Дубаюрту федеральные войска вышли в декабре 1999 года – одновременно с блокированием Грозного с юга. Выход из ущелья запер 160-й танковый полк полковника Ю. Буданова, вместе с которым время от времени взаимодействовали другие, более мелкие части (в основном – разведподразделения). Сил у российской армии здесь было не так много, но они все равно пытались оседлать господствующие высоты, чтобы взять под контроль «Волчьи ворота». Боевиками в Дубаюрте и окрестностях, по данным федеральных войск, руководил полевой командир Ризван Читигов (его штаб находился в Улус-Керте). Под его началом было более 500 человек.

Читигов был весьма примечательной фигурой – ярый исламист, он успел послужить в морской пехоте США (где среди прочего изучал минно-подрывное дело). Уже в Чечне он готовил подрывников для минно-диверсионной войны – причем по качеству их подготовка не уступала подготовке в аналогичных лагерях Хаттаба. Во время Чеченской войны Читигов успел покомандовать танковым батальоном боевиков (пока тот не был уничтожен российскими войсками) и среди прочих был с Басаевым во время теракта в Буденновске. На 2000 год банда Читигова находилась в подчинении Хаттаба, выполняя задачи в районе «Волчьих ворот».

К середине февраля после ожесточенных схваток за высоты, сопровождавшихся переменным успехом сторон и большими потерями, «федералы» взяли часть позиций боевиков, но в целом те продолжали контролировать Дубаюрт и прилегающие горы, не давая российским войскам войти в ущелье. На другом берегу реки Аргун, напротив Дубаюрта, был взят под контроль населенный пункт Лаха-Варанда. Федеральные части стояли на его южной окраине, упершись в лежавший южнее горный хребет, за которым располагались Чишки. При этом они находились под угрозой флангового огня со стороны Дубаюрта.

После взятия Грозного 276-й мотострелковый полк отдыхал от боев, а 12 февраля получил приказ двигаться в сторону Дубаюрта и овладеть «Волчьими воротами».

276-й полк на тот момент был хорошо укомплектован и вооружен, в нем было все – от обычного стрелкового оружия до «шмелей», ПТУРов, минометов калибра 120 и 80 мм. В полку насчитывалось 30 танков и около сотни БМП, для поддержки его действий в дополнение к полковой артиллерии был выделен артдивизион гаубиц 2С19 «Мста-С» с дальностью стрельбы до 20 км. Из личного состава в полку было много контрактников, которые почти все имели опыт боевых действий. У многих за плечами был не один локальный конфликт. К тому же, полк получил серьезный опыт боев в 1999-2000 годах при штурме Грозного и на пути к нему.

Если сравнить полк с другими частями российской армии, которые должны были выдвигаться в феврале 2000 года на блокирование Аргунского ущелья с разных сторон, то у него был самый короткий путь к месту выполнения новой задачи. Плюс на пути его передислокации не было трудных условий местности в виде гор – идти надо было по уже занятым своими частями равнинным районам.

Поэтому он и приступил к выполнению боевых задач раньше своих «коллег» на других участках Аргунского котла.

Понимая, что взять Дубаюрт можно только оседлав господствующие высоты возле села, 276-й полк начинает операцию по их захвату. Уже 13 февраля силами 2-й роты была занята высота 835 в глубине «Волчьих» ворот, организована оборона вокруг троп, которые вели к ней. Мотострелки усилиями всего 1-го батальона затащили туда минометы минометного взвода, крупнокалиберные пулеметы, АГС, мины, боеприпасы. Продвигаться приходилось по раскисшим от грязи горным тропам, что стоило немалых усилий от солдат. По состоянию на 14 февраля 2-я рота окопалась и создала прочную систему обороны на своей высоте.

Боевики продолжали контролировать соседние высоты, но сидевшие на высоте 835 мотострелки теперь могли просматривать почти все вокруг – и наводить артиллерию на выявленные войска и позиции врага. К 20-м числам февраля 276-й полк фактически взял под контроль основную дорогу на Дубаюрт. Все «чужие» высоты у села, дорога из Дубаюрта вглубь ущелья и сам Дубаюрт находились под периодическим обстрелом, что мешало боевикам маневрировать живой силой, подвозить боеприпасы и фактически перерезало их линии снабжения. В перспективе это грозило гибелью их отрядам на склонах «Волчьих ворот», которые не могли свободно пополняться людьми и боеприпасами, вывозить раненых и убитых. В «мертвой зоне» для корректировки огня и обстрела находилось только русло реки Аргун, но эта дорога была намного более худшего качества и крайне неудобна.

Одновременно разведчики и снайпера вели охоту на мелкие группы боевиков, производили минирование троп, дорог и позиций в тылу врага, периодически происходили мелкие стычки на высотах у села без кардинального изменения обстановки.

В целом, к 22 февраля 276-м мотострелковым полком были взяты важные высоты в «Волчьих воротах» и созданы предпосылки для окончательного овладения северным входом в Аргунское ущелье.

4.5. В горах под Ведено

Тем временем на востоке Чечни, в Веденском районе, продолжались боевые действия с целью полностью освободить его от боевиков.

Особенностью ведения боевых действия являлось то, что сплошной линии фронта не было, боевики действовали мелкими группами (зачастую по 4-5 человек). Они уже понимали, что основные села и высоты на юго-востоке Чечни – под контролем российских войск, и начинали переходить к партизанской войне, нанося удары оттуда, откуда их могли не ждать. В таких условиях российские войска в Веденском и Ножай-Юртовском районах были рассредоточены по довольно большой площади, стараясь контролировать как можно больше местности и населенных пунктов.

Район Ведено и южнее села занимали части морской пехоты под командованием генерала А.И. Отраковского. Под Беном стоял 51-й парашютно-десантный полк, который постепенно перемещался на запад – сначала под Ведено (16 февраля), потом – в район Элистанжи. Продвижение 51-го полка не было легким – район был занят отрядами боевиков, которые пытались задержать продвижение российской армии. По данным разведки, отряды боевиков находились практически во всех селах западнее Ведено – Элистанжи, Хатуни, Махкеты, Сельментаузен. Там же по противнику наносила удары российская авиация. Положение боевиков в этом районе между Улус-Кертом и Ведено было не особо завидным – их численность была небольшой, к тому же, перспективы удержания данных сел выглядели весьма туманными. Но пока российская армия не пришла в этот район, части НВФ продолжали его контролировать с прицелом разойтись по домам после прибытия «федералов».

Еще 11 февраля в Элистанжи был обнаружен базовый лагерь боевиков. В дальнейшем Элистанжи было занято российскими частями, но 17 февраля боевики попытались контратакой вернуть его. В ходе боев 17-19 февраля было уничтожено около 50 боевиков, 24 – взято в плен. На 21 февраля десантники 51-го полка продвинулись дальше на запад и взяли под контроль Хатуни, куда переместилась их полковая база. Села западнее, по всей видимости, на тот момент еще находились под контролем боевиков. Более подробных данных о действиях 51-го полка у автора этих строк, к сожалению, нет – остается только констатировать, что к 22 февраля полк находился в районе Элистанжи – Хатуни, взяв эти села под свой контроль.

С этого момента начинается наше повествование про собственно 104-й парашютно-десантный полк 76-й дивизии и его 6-ю роту.

104-й полк (командир – С.Ю. Мелентьев) прибыл в зону боевых действий 27 января (1-й батальон подполковника А. Котенко) и 3 февраля (2-й батальон подполковника М.Н. Евтюхина). Псковичи меняли группировку 234 парашютно-десантного полка из той же 76-й дивизии. Сосредоточение происходило в Дагестане, откуда части двигались непосредственно на территорию Чечни. 1-й батальон до 20-х чисел февраля выполнял задачи в Грозном, 2-й батальон занял село Октябрьское к северу от Ведено (там же находился и базовый лагерь полка).

2-й батальон (в том числе – и входившая в ее состав 6-я рота) выполнял задачи по блокированию населенного пункта Ведено и окрестностей, занимался проводкой колонн и охраной периметра базового района.

В указанный период времени (16-21 февраля) 104-й парашютно-десантный полк активных боевых действий не вел. 20 февраля в Октябрьское на вертолетах перебрасывается из Грозного 1-й батальон полка. Таким образом, к 22 февраля полк был полностью сосредоточен в районе севернее Ведено. При этом 21 февраля его 1-й батальон получил задачу на действия в районе Элистанжи и в горах южнее/юго-западнее этого села, к выполнению которой он приступал на следующий день.

Оценивая общую ситуацию с блокированием Аргунского ущелья по состоянию к исходу 21 февраля, стоит признать, что если с юга, юго-востока и севера новообразовавшийся «котел» был закупорен основательно, с запада и востока у боевиков еще оставались значительные «окошки», не перекрытые российскими войсками. Причем, восточной группировке (в районе Ведено) нужно было затратить на блокирование больше времени, чем остальным войскам на периметре котла – ввиду значительного расстояния от занятых войсками районов (Хатуни-Элинстанжи) до выхода из Аргунского ущелья в районе Улус-Керта. Причем от района Хатуни-Махкеты на запад не было нормальных дорог для движения техники – только горные тропы, где можно было передвигаться исключительно в пешем порядке. Пока что, на 21-22 февраля, данная проблема не выглядела нерешаемой. У российской армии было достаточно времени на закрытие бреши в районе Улус-Керта с созданием в этом районе группировки, которая бы прочно осела на господствующих высотах и приготовила к отражению вражеского прорыва хорошо организованную оборону.

В целом, подводя итог событиям в горной Чечне 16-21 февраля, можно сказать, что вокруг боевиков в Аргунском ущелье оформилось – пока еще не на всех участках прочное – но явное окружение. Остававшееся у НВФ пространство для маневра сужалось, продолжавшие наступление российские части методично вели дело к «схлопыванию» котла. Пока что под контролем у боевиков еще находились значительные территории, но их потеря становилась вопросом недалекого времени. Счет пошел на считанные дни.

Продолжение

---

Ссылки на источники будут указаны в конце последней части. Редакция ТМ

Материал входит в цикл: