Безукоризненная победа...опоздавшая на 2 часа

Иногда невнимательность и учёт не всех деталей в своих данных и в добытых сведениях противника приводили к неправильным выводам и к тому, что тем или иным военнослужащим ошибочно засчитывали успехи, которые на самом деле принадлежали другим. На основании некоторых, ставших доступными сейчас документов люфтваффе мы разберём один такой случай, который произошёл в феврале 1944 года над Керченским полуостровом.

К середине февраля 1944 года в наземных боях на Керченском полуострове воцарилось относительное затишье. После проведенных в январе двух десантных и наступательных операций командованию Отдельной Приморской армии (ОПА) стало ясно, что имеющимися силами прорвать хорошо организованную здесь оборону 17-й немецкой армии не удастся. К слову, эти неудачные попытки освобождения Керченского полуострова стоили должности командующему ОПА генералу армии И.Е. Петрову, которого сменил генерал армии А.И. Ерёменко.

Несмотря на спокойную обстановку на земле и часто нелётную погоду в небе, авиация в этом районе продолжала действовать. С советской стороны работала истребительная авиация 4-й Воздушной армии, которая главным образом прикрывала свои войска, в то время как штурмовые соединения получили передышку и готовились к будущим сражениям. Несмотря на свои скромные силы в Крыму, люфтваффе в феврале иногда пытались наносить бомбовые удары пикировщиками, но чаще всего также действовали истребителями и истребителями-штурмовиками. Последние были представлены здесь с третьей декады января 1944 года II группой 2-й штурмовой эскадры (II./SG 2). Нередко в этот период боёв они взаимодействовали с главной «занозой» советских авиаторов под Керчью – лётчиками II группы 52-й истребительной эскадры под командованием будущего аса №2 гауптманна Г. Баркхорна (Gerhard Barkhorn), который к середине февраля уже отпраздновал свою 250-ю победу.

FW 190F-3 Зима 1943-44 г.г.

 Противниками немецких лётчиков в феврале 1944 года были, главным образом, пилоты 229-й и 329-й истребительных авиадивизий, а также 6-й гвардейский и 25-й истребительные авиаполки ВВС Черноморского флота. Однако последние действовали активно над Керченским полуостровом лишь в отдельные дни, когда из-за размокших аэродромов не могли массированно работать армейские истребители. Примечательными в этом отношении были 10 и 12 февраля, когда люфтваффе активизировали свои действия и наносили удары по плацдарму и пристаням. В данных случаях почти всю тяжесть боёв вынесли на себе именно «морские истребители». Однако к середине месяца обстановка в воздухе была относительно спокойной. Истребители 4-й ВА продолжали летать на рутинные задания по прикрытию своих войск и иногда осуществляли разведку с попутной штурмовкой обнаруженных железнодорожных эшелонов – ввиду относительного затишья задание по «охоте» на коммуникациях врага получили в феврале пилоты «Аэрокобр» 329-й иад.

FW 190F (II./SG 2)

 Если позволяла погода, с запада к советскому плацдарму ежедневно прилетали «Мессершмитты» и «Фокке-Вульфы». И если первые из них в основном «охотились» за советскими патрулями, желая нанести внезапный удар или «размяться» в схватке с советскими визави, то вторые выискивали цели на земле и сбрасывали по ним подвешенные под фюзеляжем бомбы, иногда поливая стóящие объекты и огнем из пушек. Нередко пилоты-штурмовики были не против помериться силами и с советскими истребителями. Такой случай произошёл и 15 февраля 1944 года, когда тройка самолётов во главе с командиром 6-го отряда эскадры SG 2 гауптманном Г. Блекманном (Günther Bleckmann) наткнулась на «Аэрокобру» 329-й иад.  Дадим слово самому комэску-6:

 «15.2.44 я получил задание тремя самолётами сбросить бомбы на вражеские позиции северо-восточнее Булганак. После сброса бомб я стал набирать высоту и увидел северо-восточнее Керчи одиночную Аэрокобру. Я отдал ручку управления от себя, пошёл за этим самолётом и перерезал ему путь на восток. Прямо юго-восточнее Керчи я на низкой высоте в 100м зашёл в хвост вражескому самолёту и, ведя огонь, смог сблизиться с ним на дистанцию 50м. У него отлетели фрагменты плоскости и фюзеляжа. Над восточной частью Колонки мне пришлось прервать преследование из-за сильного зенитного огня, и я ушёл вправо через Керченский пролив. Из-за сильного оборонительного огня зениток падение я наблюдать не смог».

Гауптманн Г. Блекманн (Günther Bleckmann) и обер-фельдфебель Г. Бухнер (Hermann Buchner)

 Поскольку лётчик честно признался, что гибель «Аэрокобры» он не видел, сначала эта заявка перекочевала в категорию «Подтверждение возможно позднее» (Anerkennung später möglich, ASM) и требовала подтверждения из других источником. Одним из них оказался пилот эскадрильи Блекманна обер-фельдфебель Г. Бухнер (Hermann Buchner):

 «Боевое донесение воздушного свидетеля в отношении 23-й победы гауптманна Г. Блекманна 15.2.44 в 10:27

15.2.44 я летел в звене гауптманна Блекманна номером «3» для нанесения удара по вражеским позициям северо-восточнее Булганак.

После сброса бомб я увидел одиночную Аэрокобру, которую мой командир звена сразу атаковал. Гауптманн Блекманн отрезал этому вражескому самолёту путь на восток и юго-восточнее Керчи занял позицию для открытия огня. Мой командир звена стрелял по Аэрокобре с дистанции 100-50м. От вражеского самолёта отлетели часть фюзеляжа и плоскости. Аэрокобра под небольшим углом пошла вниз. Падение я не смог наблюдать из-за сильного зенитного огня. Когда я сделал горку, то увидел, что вражеский самолёт исчез среди домов в Колонке».

 

Боевое донесение Г. Блекманна за 15.02.1944

Падение самолета, у которого «отлетали части», и который «исчез среди домов», не вызывало уже практически никаких сомнений. Однако и такое подтверждение решили подкрепить ещё одним, почти «железобетонным» – службой радиоперехвата. Из штаба этого отдела в 6-й штаффель SG 2 пришла телеграмма со следующим содержанием:

«15.2.1944 приблизительно в 11:20 советская станция наведения №1 сообщила в наземный пункт управления (329-я ИАД), что один из пилотов «Аэрокобр» был сбит в 10:27. Этот сбитый самолёт подтвердил в 10:30 также другой лётчик, находящийся в том же месте. (Согласно пеленгу: район Керчи).

Поскольку в это время 6-й отряд II./S.G. “Immelmann” донёс о сбитой «Аэрокобре», а из состава II./J.G. 52 в этот отрезок времени не было боевых вылетов, то речь может идти только о вышеупомянутом сбитом самолёте».

Подбитая «Аэрокобра» Р-39 57 ГИАП на вынужденной посадке.

 Казалось бы, что подтверждение безупречно. Тем более, что служба радиоперехвата немцев сработала в данном случае точно – действительно около 10:30 в бою четвёрки советских и трёх немецких истребителей была сбита «Аэрокобра» №219055 одного из лучших летчиков 57-го гв.иап старшего лейтенанта С.М. Мартынова, который после прыжка с парашютом попал в плен. Вот только работники службы радиоразведки не учли одну важную деталь – нужно было не только переводить перехватываемые сообщения с русского на немецкий, но и зафиксировать разницу во времени, которая зимой составляла два часа, т. е. когда в Москве пробило 10:30, в Берлине было ещё 8:30.  

Старший лейтенант С.М. Мартынов

 К тому же бой был в районе села Булганак, довольно далеко к северо-западу от Колонки. Если бы схватка происходила в районе Колонки на малой высоте, то Мартынов бы, скорее всего, не сумел бы воспользоваться парашютом, а если бы и смог, то попал бы к своим, а не в плен, ведь район Колонки был освобожден советскими войсками еще в ноябре 1943 года. Проведя этот несложный анализ и взглянув на немецкие заявки в этот день, мы без труда находим лётчика, который и сбил «кобру» Мартынова – это был один из «экспертов» 6-го отряда JG 52 фаненюнкер-фельдфебель Г. Заксенберг (Heinz Sachsenberg). В бою около 8:37 по Берлину он заявил сбитую «Аэрокобру», которая упала юго-восточнее Булганак. Это была 66-я победа аса.

Фаненюнкер-фельдфебель Г. Заксенберг (Heinz Sachsenberg).

 Любопытно, что в деталях своего донесения в пункте «Сколько своих и вражеских самолетов бесспорно участвовали» Блекманн указал уже не одну, а пять «Аэрокобр». И это, вероятно, было куда ближе к истине. По советским данным, около полудня по Москве бой с вражескими истребителями вели лишь четыре «Аэрокобры» 101-го гв.иап во главе с лейтенантом И.Г. Похлебаевым. Противники были опознаны как два Bf 109. Однако поединок был на высоте 800-1000 метров и гораздо севернее Керчи, да и немцы подверглись атаке первыми, в результате чего младший лейтенант С.С. Иванов записал на свой счёт один сбитый «мессер». Другие истребительные полки 4-й ВА в это время боев не вели. Возможно, наблюдая в небе группу «Аэрокобр», Блекман атаковал как раз самолёт Иванова, который в ходе выполнения заданий нередко отрывался от группы, пытаясь подловить противника. Однако достоверно известно, что его «кобра» в этом вылете не пострадала. Не доносил Иванов и об атаках на него со стороны противника.

 

Оберст-лейтенант Г.-К. Штепп (Hans-Karl Stepp)

Несмотря на все уже понятные нам несостыковки, Блекманну эту победу, разумеется, засчитали. Непосредственный шеф Блекманна, командир II./SG 2 гауптманн В. Дёрнбак (Werner Dörnback) и возглавлявший всю эскадру «Иммельманн» оберст-лейтенант Г.-К. Штепп (Hans-Karl Stepp) без колебаний и лишних вопросов подписали свои резюме, которые звучали у обоих почти как под копирку. Приведём отзыв первого из них:

«Аэрокобра, сбитая гауптманном Гюнтером Блекманном 15.2.44 в 10:27, подтверждается свидетельским докладом обер-фельдфебеля Германа Бухнера и русским радиосообщением, перехваченным службой радиоразведки, отдел 4, и представляется мне безукоризненной победой».

Как видим, эта «безукоризненная победа» была только в воображении самого Блекманна, а также его начальников и подчиненных. Справедливости ради, стоит сказать и о «фантазерах другой стороны». Именно 15 февраля наступил звёздный час вышеупомянутого младшего лейтенанта С.С. Иванова из 101-го гв.иап, который в этот день в ходе 4 вылетов заявил сразу 7 побед – пять Bf 109 и два Fw 190. Несмотря на различные районы его поединков с немцами, все успехи подтвердила радиостанция наведения. При этом сбитых Ивановым не наблюдал ни один из лётчиков группы, даже его ведомый... Ещё пять вражеских истребителей было на счету других пилотов 329-й иад, а одну победу заявил 42-й гв.иап. По немецким данным, ни II./JG 52, ни II./SG 2 потерь и серьёзных повреждений матчасти не имели. Возможно, пара машин получила пробоины, но эти лёгкие повреждения не вошли в сохранившийся список потерь.

Младший лейтенант С.С. Иванов

 В завершении стоит сказать о судьбе главных участников событий 15 февраля. Гюнтер Блекманн продолжил успешно воевать как штурмовик и истребитель, доведя счёт своих воздушных побед до 33. Боевую деятельность аса оборвала точная очередь по его Fw 190 F-8, выпущенная советским истребителем 4 июня 1944 года в ходе сражения под румынским городом Яссы. Вполне вероятно, точку в его карьере поставила «Аэрокобра» – в этот день лётчики сражавшего на этом участке фронта 7-го иак заявили десяток сбитых «Фокке-Вульфов» и одиннадцать «Мессершмиттов». Посмертно Блекманна наградили Рыцарским крестом. Больше повезло Герману Бухнеру, который пережил войну и также стал кавалером Рыцарского креста, записав на свой счет 58 побед и успев даже повоевать с союзниками на реактивном истребителе Me 262. Гейнц Заксенберг, добившийся реального успеха в бою 15 февраля, в июне 1944 года за 100 сбитых советских самолётов был награжден Рыцарским крестом. Однако в августе того же года он был сбит в воздушном бою и тяжело ранен. Вернувшись на фронт в 1945 году, он довёл боевой счет до 104 побед. После войны из-за полученного ранения у Заксенберга развился рак, и в 1951 году он умер, не дожив и до 30 лет.

Обер-фельдфебель Г. Бухнер (Hermann Buchner) после 500 вылета

 Жертва Заксенберга 15 февраля 1944 года, Сергей Мартынов из 57-го гв.иап, сумел выжить в немецком плену, откуда был освобожден в конце войны. Несмотря на его в целом скромный боевой счет в 12 личных и минимум 2 групповых победы, некоторые успехи в боях с «Мессершмиттами» JG 52 находят подтверждение в немецких документах и ставят Мартынова в ряд лучших «охотников за истребителями» не только своего полка, но всей 329-й иад. Другой Сергей, для которого этот день стал кульминацией карьеры – Иванов из 101-го гв.иап – одержал в марте 1944 года ещё две победы, доведя свой боевой счет до 21 лично сбитого самолёта противника. После этого ему по всем нормативам присвоили звание Героя Советского Союза. Однако, как показывает сверка его заявок с немецкими потерями, фактически ни одна из них не находит подтверждения. Судьба же Иванова оказалась трагичной. В апреле 1944 года он подорвался на мине на аэродроме Багерово и остаток войны провел в госпиталях. Не сложилась и его послевоенная жизнь – он попал под суд и был лишен звания Героя, а в 1961 году трагически погиб, попав под колеса поезда.

1. BAMA, RL 10/444
2. ЦАМО, Журнал учета боевых действий 57-го гв.иап, оп.218919, д.37,кн.3
3. ЦАМО, Оперативные сводки штаба 329-й иад, ф.20290, оп.1, д.19
4. Bernd Barbas: Die Geschichte der II. Gruppe des Jagdgeschwaders 52 – Eigenverlag, Überlingen, 2003
5. https://warspot.ru/2513-sava-i-martyn
6. Суммарные сводки потерь люфтваффе (Summarische Verlustmeldungen) с сайта http://www.aviationhistory.no
7. Суммарные сводки потерь люфтваффе (Summarische Verlustmeldungen) с сайта http://www.aviationhistory.no