Известные люди на Карельском фронте. Часть 2. Приключения иностранцев на Севере.

---

Научный сотрудник Музея Карельского фронта, историк Евгений Мироничев продолжает цикл об известных личностях, побывавших на Карельском фронте. Как советские граждане попали на английский крейсер? Правда ли, что на Севере была сделана уникальная запись голоса известного человека? И неужели Риббентроп… побывал на передовой в Заполярье? Во второй части мы познакомимся с иностранными гостями в Карелии и в Заполярье в военное время.

В первой части в целом рассказано, почему так или иначе на Севере появлялись гости высокого ранга. Сейчас стоит остановиться на вопросе – почему здесь было много иностранцев?

Конечно, это связано с тем, что Северная Европа и заодно Север Советского Союза играли большую роль в военно-политических и дипломатических процессах и событиях. Например, Рейх был очень заинтересован в сохранении Финляндии как союзника стран Оси, в удержании её в русле своей преступной политики – для этого приезжал, например, Гитлер. Бывали и японцы под Кестеньгой. С нашей стороны, Кировская железная дорога и северные порты применялись для перевозки не только грузов, но и иностранных гостей (британских и американских). 

Однако нельзя исключить и пропагандистский фактор. Так или иначе Карелия и Заполярье становились ресурсом для агитационной и пропагандистской работы, и далее мы это тоже увидим.

Прошлую часть мы закончили на наркоме Н. Г. Кузнецове, который встретился с иностранной делегацией союзников. Надо сказать, что в рамках союзнических отношений были необходимы прямые контакты и встречи. Поэтому по Карельскому фронту «проехался» ряд известных и важных западных деятелей.

Энтони Иден (1897 – 1977)

Один из опытных британских политиков, успевший к тому же стать премьер-министром в конце 1950-х, увидел Карельский фронт в декабре 1941 года. Прибыл он 12 декабря на упомянутом ранее крейсере «Кент» вместе с советским послом И. М. Майским.

Иден мог сразу оценить, в каких условиях идут бои здесь, на Севере. Утром, в день прибытия крейсера, был сильный мороз – минус 26 градусов, шёл снег, в заливе стоял туман. Но уже с 10 утра в Ваенге (будущий Североморск) английскую делегацию ожидали первый секретарь мурманского обкома ВКП(б) М. И. Старостин, командование Северного флота и 14-й армии. Лишь к 15 часам крейсер подошёл. Почти сразу в Ваенгу прибыл Иван Майский, который доложил о прибытии делегации и о её составе, а также спросил, как лучше добираться в Москву – на самолёте или поездом? Советская сторона разделилась – Старостин выступал за самолёт, в то время как командарм-14 Р. И. Панин и командующий Северным флотом А. Г. Головко высказались за поезд. Майский решил, что посоветуется по этому вопросу с самим Иденом. Чуть позже, когда посол уже был на крейсере, советскую сторону уведомили – английский министр решил ехать поездом, но сойдёт на берег только на следующий день по причине болезни.

13 декабря, около 13 часов дня, катер с английской делегацией пристал к пристани в Ваенге. А что было дальше – предоставим слово самому М. И. Старостину, вернее, его дневнику.

«…почётный караул выстроен, оркестр играет встречный марш. Вышел Иден, Майский и члены делегации. Командир почётного караула отдаёт Идену рапорт. Иден здоровается с Паниным, мной, Лыткиным, Крюковым – нас представляет ему тов. Майский. Иден здоровается с караулом, оркестр играет английский гимн и Интернационал. Иден проходит строй почётного караула и здоровается с командирами за руку. Затем почётный караул проходит церемониальным маршем. Далее гости садятся в машины, и едем в Мурманск. При подъезде к городу снежные заряды прошли, и стало светло. Машины остановились на горе перед спуском вниз. Иден и Майский вышли из машины посмотреть панораму города. Показывая Идену город, я сказал: вот это и есть – город Мурманск, о котором Гитлер и Геббельс сообщали, что он сожжён и разрушен, и они его взяли, но, как видите, город цел и находится в наших руках. Иден засмеялся и сказал, что Геббельсу не привыкать врать. Ему понравился красивый вид города и залива, и он попросил кинооператора снять вид на панораму города. Сами англичание очень худые и бледные, словом, похожи на людей в больничных халатах, вышедших из госпиталя. Иден – высокого роста, худой, весёлый и общительный. Приехали на станцию, англичане сели в вагон. Иден с тов. Майским прошёл вперёд до электровоза. Когда я показал Идену покрашенный в белый цвет электровоз, Иден удивился, что мы на Севере работаем на электротяге. «Вери велл, вери велл» -- повторял он».

Затем поездка англичан в Москву была на контроле – Старостин сильно боялся, что в районе станции Лоухи на состав могут напасть диверсионные группы. Ведь фронт был лишь в 40 километрах от дороги! Иден также выехал на передовую, уже под Москвой. 

Но на этом история не закончилась. 26 декабря Иден и остальные члены делегации возвращались обратно – тем же самым путём, в Мурманск. Снова английского министра встречали постоянные спутники Севера – мороз, снегопад, сильный ветер и снежные заносы. Около 11 утра поезд с делегацией прибыл на станцию в Мурманске. Встречали «старые друзья» Старостин, Панин и другие. После этого все поехали в Ваенгу – «дорога сильно заносится снегом, сотни людей расчищают её». Там делегацию встретил почётный караул, а затем все проследовали к катеру, на котором отправились к крейсеру. На катере Старостин преподнёс Идену и Майскому в качестве подарков пыжиковые шапки. Иден в ответ горячо поблагодарил первого секретаря за подарок и отметил, что шапка тёплая и лёгкая, а также подходит к воротнику его шубы. У борта «Кента» Иден настоятельно пригласил советскую сторону осмотреть крейсер. Старостин отмечает: «Корабль – четырёхтрубная махина с 210-мм орудиями на носовой бронебашне. На остальных бронебашнях – орудия также крупного калибра. В середине крейсерской палубы на катапульте стоит гидросамолёт». А дальше был, можно сказать, торжественный приём. Снова даём слово его участнику Старостину:

«Спустились в салон, размещённый в носовой части крейсера, и разделись. Кроме меня на крейсер были приглашены: Николаев А. А., Кучеров и Торик Н. А., остальные провожавшие на катере не поехали. Пока ждали Идена – принесли на подносе по рюмке коньяка. Затем вышли Иден, Ней (генерал – прим. авт.) и другие Англичане. Пришёл командир крейсера, которому нас представил Иден. Опять принесли коньяк. Англичане пьют коньяк маленькими глоточками, а сами разговаривают. Иден пригласил меня сесть на диван, а сам сел напротив в кресло, тут же подсел к нам генерал Ней. Стали спрашивать меня: как живёт Мурманск? Всегда ли в Мурманске такая холодная погода и пурга? Есть ли на Кольском полуострове медведи? – словом, такие праздные и пустые вопросы. Во время нашей беседы вошли Майский, Шверник, Николаева и ещё какая-то женщина из ВЦСПС – это наша профсоюзная делегация. Поговорив ещё минут 10, командир крейсера пригласил нас протий к столу в другой салон. Рассаживались по правилам международного этикета. Справа от Идена за круглым столом сидел Майский, далее Николаева, командир крейсера и женщина из ВЦСПС. Слева от Идена сидели Шверник, Кучеров, я, генерал Ней, Торик, Николаев, Молочков и др. Перед каждым на столе лежат: справа – два ножа и ложка, слева – две вилки, впереди – вилка и ножик. Какими приборами у них принято начинать есть, и что есть? Будем ориентироваться по англичанам и нашим товарищам из Наркоминотдела. На первое разлили коньяк и подали куриный бульон. На второе принесли курицу с гарниром из зелёног горошка и моркови. На третье – пудинг, очень вкусный. На четвёртое подали кофе и кекс. К третьему подали шампанское. Командир крейсера произнёс тост за здоровье нашего президента тов. М. И. Калинина. После этого можно было курить. После обеда, распрощавшись с Иденом, Майским и другими членами нашей профсоюзной и английской делегациями в 17 часов уехали с крейсера. … На крейсере мне бросилась в глаза недисциплинированность английских солдат и офицеров и их вольное поведение. Когда Иден и генерал Ней входили на крейсер, собралось много матросов и офицеров, которые стояли, курили, разговаривали и держали руки в карманах. Никто даже не подал команду «смирно», в то время как Иден – Министр иностранных дел и член Военного кабинета Англии, а генерал Ней – Заместитель начальника генерального штаба армии. Такое же вольное обращение между матросами и офицерами было и в салоне крейсера…»

Наконец, 29 декабря 1941 года Иден и Майский вернулись в Великобританию.

В сентябре 1941 года Геббельс заявил по радио: «Кировская дорога выведена из строя – не работает и не может быть восстановлена». Энтони Иден, вернувшись в Лондон, 4 января 1942 года сказал в выступлении на радио (запись этой трансляции сохранилась, и её можно найти в интернете - прим. автора):

«В связи с тем, что лётные условия были очень плохими, мы направились в Москву поездом. Часть нашего путешествия проходила по той железной дороге, о которой Геббельс говорит, что она перерезана. Из своего собственного опыта могу сказать, что Геббельс ошибается – железная дорога в полном порядке, не повреждена и работает гладко, хорошо». 

Конечно, Иден работал и действовал в соответствии с западными установками. Сподвижник Черчилля, он всецело поддерживал прагматический курс и не был человеком, сочувствующим коммунистам. В послевоенных мемуарах он весьма холодно пишет о Советском Союзе, а по опубликованным документам становится ясно, что и в декабре 1941 года западную политическую элиту интересовали свои геополитические интересы, а не победа над Гитлером. Одним из проводников этих интересов был и Энтони Иден. Безусловно, деятельность советской стороны, работа простых советских граждан в прифронтовом городе в суровых северных условиях на виду у западных союзников была своеобразной «вишенкой на торте», которая укореняла англичан и американцев в мысли, что Советский Союз не только выстоит, но и будет наносить огромный урон Рейху и его союзникам – с СССР нужно будет считаться. 

Уильям Аверелл Гарриман (1891 – 1986)

Ещё один известный деятель, на этот раз американский, посетил территорию Карельского фронта лишь однажды в апреле 1944 года. На тот момент фронт был уже давно стабилизирован. Пришедший на должность командующего фронтом К. А. Мерецков вёл планирование наступательных операций фронта.

Что касается самого Гарримана, то тема России, Советского Союза, для него была близка. Ещё в 1920-е годы он был одним из владельцев марганцевой концессии в Грузинской ССР. Однако в силу и сомнительных дел, которые Гарриман вёл, и в силу сворачивания НЭПа, из этого бизнеса он вышел. 

С началом Второй Мировой войны Уильям Гарриман начал активно участвовать в переговорах по поставкам помощи, а затем ленд-лиза в другие страны. А в 1941 году он становится специальным представителем президента США в Великобритании и СССР, и после этого не раз посещал СССР, Москву. Но Карельский фронт, а вернее лишь небольшую его тыловую частичку, он смог увидеть уже в должности посла США в СССР. До момента посещения он знал о Мурманске и Севере лишь по докладам своих представителей.

Выехал Гарриман в Мурманск не просто так, а для встречи крейсера «Милуоки», который будет передан советскому флоту и затем получит название «Мурманск». Кроме того, в беседе с заместителем наркоминдел СССР он отметил, что также хотел бы осмотреть возможности порта Мурманска и в принципе познакомиться с городом.

Добирался до Мурманска посол не поездом, как Иден, а на пассажирском «Дугласе» через Архангельск, где он застрял на день из-за нелётной погоды. Самолёт, как полагается, сопровождали истребители. Прибыл борт 7 апреля на аэродром Ваенга-1, и вместе с Гарриманом прилетели военно-морской атташе США в Москве контр-адмирал Олсен, его помощник Толли и второй секретарь американского посольства Стивенс. Встречали делегацию представитель американской миссии Э. Френкель, председатель мурманского горсовета А. М. Кольцов, командующий авиацией Северного флота генерал-лейтенант А. Х. Андреев, агент наркоминдел А. М. Тимощенко и другие, и, что интересно, англичан не было. По свидетельству Тимощенко, Гарриман вышел весьма усталый, был очень сдержанным и медлительным, но сразу принялся за дело. Уже на аэродроме он интересовался, как советские пилоты оценивают американские самолёты, и какие они здесь есть, а также, по свидетельствам, осмотрел один из истребителей «Аэрокобра», повреждённый в недавнем бою.

После этого он вместе с делегацией посетил мурманский порт, где встретился с начальником порта Я. Л. Бейлинсоном. Осмотр прошёл обстоятельно – Гарриман изучил возможности порта, лично пообщался с рабочими, стороны также обменялись и жалобами. Затем он поехал в Интерклуб, в котором встретился уже с американскими моряками – экипажем прибывшего крейсера. Там Гарриман раздавал автографы – один из них пришлось ставить прямо на воротничке моряка, так как никаких бумажек у него не было. По результатам визита Интерклуба была оставлена запись в гостевой книге с благодарностями советской стороне за хороший приём американских граждан.

На следующий день американский посол запросил встречу с председателем горсовета – поскольку на такие решения нужна была санкция Москвы, первый секретарь обкома Старостин звонил «наверх» по этому поводу. Разрешение было дано. После этого Старостин общался с председателем Кольцовым и инструктировал его, как вести себя с послом.

Утром 9 апреля Кольцов с агентом Тимощенко, представлявшим НКИД, встретился с Гарриманом и Френкелем. Посол задал много вопросов – от прошлого и будущего развития Мурманска до нюансов размещения американских моряков в городе. К сожалению, неизвестно, что отвечал Кольцов, но, по свидетельствам, отвечал он хорошо. Гарриман остался доволен беседой, выразив желание посетить Мурманск в будущем ещё раз.

На следующий день, 10 апреля, Кольцов и Гарриман, по просьбе последнего и с разрешения Старостина, посетили городское бомбоубежище в скальной породе. Визит состоялся прямо во время проведения концерта в зрительном зале бомбоубежища. Объект довольно сильно удивил Гарримана, который задавал вопросы Кольцову – для всех ли жителей города построено убежище или нет? Почему так глубоко посажено в скале? Под конец Гарриман отметил: «Это не только убежище, но это дворец, где люди отдыхают. Подобного я нигде не видел». Вечером состоялся обед у замнаркома внешней торговли Борисова, где обсуждались вопросы ленд-лиза.

Кроме того, 8-9 апреля посол успел посетить ни много ни мало базу Северного флота – Полярный. Там он вместе с делегацией осмотрел одну из подводных лодок от носа до кормы, поговорили с матросами и посмотрели на специальный бассейн, где готовили подводников. Затем американцы попросили показать… командный пункт флота! Но и эта просьба была выполнена – Гарриман и члены делегации, среди прочего, увидели станцию связи и непосредственно оперативную карту. В ходе визита посол интересовался, как используются американские торпедные катера и узнавал проблемы снабжения. Каждый день визита на Северный флот оканчивался банкетом. Сначала – в штабе Северного флота вместе с А. Г. Головко, потом – в офицерском клубе Северного флота. Гарриман лично написал программу приёма, рассадку гостей и составил меню. В итоге под аккордеон все пели песни, в том числе «Очи чёрные» и «Стеньку Разина», которые знал сам Гарриман, плясали «русскую» и «барыню».

Уехал Гарриман только 12 апреля, когда погода стала лётной. «Милуоки» был передан Северному флоту без его участия.

И снова, как в случае с Иденом, Уильям Гарриман мало изменил своим убеждениям. Не видел он перспектив сотрудничества с Советским Союзом после войны. В 1947 году Сталин заметил о Гарримане, что «этот человек несёт свою долю ответственности за ухудшение наших отношений после смерти Рузвельта». Но при этом он, будучи специалистом в вопросе ресурсов и торговли, действительно сыграл важную роль в программе ленд-лиза, во взаимодействии по этому вопросу между США и СССР.

***

Посещали северный участок и нацистские лидеры и деятели.[i] Остановимся на некоторых из них – что они делали в Карелии и в Заполярье?

Йозеф Тербовен (1898 - 1945)

Один из наиболее одиозных нацистских деятелей, рейхсфюрер Норвегии, не раз посещал немецкие войска на Севере в годы войны. Это неслучайно, ведь в Заполярье немецкие части относились к к армии «Норвегия», большая часть сил которой находилась в соотетветствующем регионе. Затем, конечно, войска, задействованные непосредственно в боях в Заполярье и Карелии, были выделены в армию «Лапландия», а потом в 20-ю горную армию. Тем не менее, Тербовен регулярно посещал разные участки фронта, и был частым гостем Эдуарда Дитля, когда тот стал командующим армией. 

А в начале войны через своих представителей он контактировал с дивизией СС «Норд», о которой речь пойдёт далее. Так, например, 18 июля 1941 года представитель Тербовена встретился со штабом дивизии и передал от лица рейхскомиссара подарки – «Норд» на тот момент фактически оказалась в резерве, и одновременно перебрасывалась на новое направление. Особое внимание к «Норду» неудивительно, поскольку кампфгруппа, а затем дивизия формировалась именно на территории Норвегии. 

Интересно, что на мурманском направлении в полосе 19-го горного корпуса один из мостов имел наименование «Мост Тербовена» (Terboven-Вrücke). Это место в октябре 1942 года Тербовен тоже посетил лично вместе с командиром корпуса Фердинандом Шёрнером. 

Визиты Тербовена регулярно освещались прессой, фотографировались и записывались. А летом 41-го вместе с дивизией «Норд» находилась целая команда корреспондентов, которые должны были показывать невероятные успехи, которых, впрочем, не оказалось… Сам же Тербовен, преступник, немало «наследивший» в Норвегии, и имя которого до сих пор вызывает негатив наравне с норвежским предателем Видкуном Квислингом, до суда не дожил, уйдя из жизни добровольно 8 мая 1945 года.

Генрих Гиммлер (1900 - 1945)

«Высокие гости» – Гитлер и Кейтель – посещали Финляндию в 1942 году. Но, в отличие от них, один из главных нацистских преступников – Гиммлер – доехал не просто до Финляндии, но и побывал на передовой. Причём дважды. 

Первый раз он приехал на неделю в марте 1942 года, сразу направившись под Кестеньгу – именно там тогда находилась дивизия СС «Норд». В селе Кананайнен, недалеко от Кестеньги, рейхсфюрер встретился с Ялмаром Сииласвуо, известным финским генералом, на тот момент командиром 3-го финского корпуса. Он отмечал свой юбилей, и Гиммлер приехал его поздравить – остались и фотографии. 

Второй раз главный эсесовец посетил Север в конце июля – начале августа того же года. Снова Гиммлер посетил дивизию СС «Норд», встретился с разными военными деятелями (главным образом, с командованием финских и немецких войск), а также с маршалом Маннергеймом и премьер-министром Финляндии Йоханом Рангеллом. Главной в этой встрече была попытка «решить вопрос с финскими евреями», на что Рангелл, по свидетельствам финских историков, решительно ответил – «еврейского вопроса у нас нет». Премьер-министр лукавил – положение евреев в Финляндии, особенно военнопленных, оставалось очень тяжёлым в том числе из-за германского влияния. По легенде, Гиммлер для дополнительного нажима приехал не с пустыми руками, а с наиболее полным списком всех евреев в Финляндии. Время визита тоже было невыгодным для финнов – Германия продвигалась на Восточном фронте, финны же испытывали дефицит припасов, имея к тому же большую немецкую группировку на своей территории. Словом, были зависимы от Германии очень сильно. Хотя, надо признать, финскому правительству удалось не скатиться в повальную выдачу евреев немцам.

Что интересно, сведения о пребывании Гиммлера в северной Карелии стали известными и советской разведке. Так, например, в справке от 1942 года упоминается, что Гиммлер пообещал скорое подкрепление дивизии, которое прибыло лишь через несколько месяцев. Эта информация советской разведке поступала, главным образом, от пленных и перебежчиков.

Но в целом, нужного политического эффекта эти вояжи не достигли. Летом же 1942-го рейхсфюрер СС активно отдыхал, о чём свидетельствуют соответствующие фотоснимки – например, прогулка Гиммлера по озеру на лодке и тому подобное.

Поездки Гиммлера во многом были политическими и агитационными акциями. Для немецких войск большого значения они не имели, а для истории – стали ещё одним подтверждением преступной политики нацистских лидеров.

Рудольф фон Риббентроп (1921 - 2019)

Да, Риббентроп был в Заполярье! Правда, не тот самый дипломат, министр иностранных дел, а его сын Рудольф. Но и он тоже отличился, ведь воевал он в 1941 году не просто в случайном соединении, а ни много ни мало в кампфгруппе, затем дивизии СС «Норд» в разведывательном батальоне на кандалакшском направлении.

Сам Риббентроп в общем описывает своё появление так: в 1940 году он напросился на фронт во Францию вопреки приказу Гиммлера, и тот это запомнил. В итоге, выпустившись из офицерской школы в апреле 1941-го, сын министра иностранных дел получил «личное наказание» от рейхсфюрера СС в виде направления в кампфгруппу СС «Норд» на должность командира мотоциклетного взвода разведбатальона. 

Тезисно опишем, чем «отметился» СС «Норд». Хотя оперативно кампфгруппа была подчинена армейскому командованию, по комплектованию, снабжению и даже подготовке она зависела от Ваффен-СС, и начало войны встретила практически небоеспособным соединением. Первые потери она понесла весной 41-го, когда сгорел пароход «Бленхейм» – кампфгруппа потеряла около сотни военнослужащих 6-го полка (и на самом деле об этом событии можно написать отдельно). В начале июня эсесовские подразделения, отправлявшиеся из Германии в Финляндию морем, чуть не сорвали погрузку в Штеттине. Уже в Финляндии выдвижение на исходные позиции сопровождалось трудностями – офицеры, не желая нести какую-либо ответственность, и не имея подготовки, самоустранялись от руководства колоннами на марше, из-за чего возникали заторы и остановки на узких дорогах Лапландии. Буквально в последние дни перед началом войны меняется командир соединения. Первое наступление «Норд» провалила, панически побежав на третий день боевых действий с передовой. После этого дивизию фактически начинают перебрасывать южнее, на кестеньгское направление. Лишь некоторые подразделения оставались на кандалакшском направлении, хотя и они имели проблемы. Одним из них был разведбатальон, «дошедший» до Алакуртти в августе-сентябре 1941 года.

Именно там сын Риббентропа получил ранение – попал крупный осколок при артобстреле в ходе штурма советских позиций. До декабря 1941 года находился в госпитале. На Карельский фронт он уже не вернулся, и продолжил воевать в других соединениях СС. Но, что интересно, Рудольф фон Риббентроп успел получить финский Крест Свободы IV класса. 

Умер своей смертью в 2019 году, успев при этом выпустить мемуары о своей семье и об отце, которого признали преступником на Нюрнбергском процессе и приговорили к смертной казни. Перед смертью успел побывать в Москве, где презентовал перевод своей книги на русский язык и выступил в СМИ.

***

Неполной была бы эта статья без ответа на вопрос, который прозвучал в анонсе – чья аудиозапись голоса стала уникальной?

В июне 1942 года такой аудиозаписью стал… спокойный голос Гитлера, записанный во время беседы с маршалом Маннергеймом в Иматра. 

Гитлер в условиях строжайшей секретности посетил Финляндию, чтобы официально поздравить Маннергейма с 75-летием. Маннергейм не хотел приветствовать Гитлера в его штаб-квартире, поскольку это выглядело бы как государственный визит. Поэтому встреча произошла в Иматра на юге Финляндии. На аэродроме Иммола Гитлера встретили президент Ристо Рюти и финские официальные лица. После официальных приветствий Гитлер и Маннергейм в сопровождении немецких и финских официальных лиц вошли в личный вагон маршала, чтобы выпить и пообщаться в неформальной обстановке. В этом вагоне Тор Дамен, звукорежиссёр финской радиовещательной компании Yleisradio (YLE), установил большой и заметный микрофон для записи официальной речи Гитлера и поздравления Маннергейму в день его рождения. После официальных выступлений Дамен продолжал записывать теперь уже частный разговор, а Гитлер не знал, что разговор всё ещё записывается. Через одиннадцать минут гитлеровские охранники СС поняли, что происходит, и потребовали, чтобы Дамен прекратил запись. Эсэсовцы приказали уничтожить кассету, но YLE разрешили хранить кассету в запечатанном контейнере с обещанием, что её больше никогда не откроют. Запись была передана начальнику Государственной цензуры Кустаа Вилкуна. В 1960-х годах она стала достоянием общественности, и вызвала ожесточённые споры – не была ли она фальшивой? Однако затем, после изучения записи, дискуссии утихли. Было признано, что голос Гитлера на ней – настоящий. Эта аудиозапись использвалась Бруно Ганцем, который сыграл фюрера в небезызвестном фильме «Бункер» 2004 года о последних днях Гитлера и Берлина в 1945 году.

---

[i] Обратите внимание! В соответствии с федеральными законами от 19.05.1995 г. № 80-ФЗ «Об увековечении Победы советского народа в Великой Отечественной войне 1941 – 1945 годов» и от 25 июля 2002 г. N 114-ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности» изображения нацистских преступников, использованные в статье, или упомянутые в тексте, не несут цели пропаганды или оправдания нацизма. Содержание статьи призвано показать, какое место занимал Север в годы Великой Отечественной войны в антисоветской политике гитлеровского режима, его лидеров, и в деятельности англичан и американцев.

---

Известные люди на Карельском фронте. Часть 1.

Известные люди на Карельском фронте. Часть 2.

1. Киселёв А. А. Двадцать пять исторических портретов деятелей XX века на фоне Кольского Севера: от императора России Николая II до президента СССР М. С. Горбачева: в 2 ч. Ч. 1. Мурманск: МГПУ, 2010.
2. Кравченко, И. И. Аверелл Гарриман. Олигарх на дипломатической службе / И. И. Кравченко // Международная жизнь. 2022. № 11. С. 96-132.
3. Майский И. М. Воспоминания советского дипломата, 1925-1945 гг. М.: Наука, 1971
4. Старостин, М. И. Дневник войны. Мурманск: Опимах, 2014.
5. Сквирский, Л. С. Карельский фронт в 1941 году. // Вопросы истории. 1987. № 5.
6. ЦАМО, Ф. 500, Оп. 12486, Д. 389 (https://wwii.germandocsinrussia.org/)
7. Интервью Р. фон Риббентропа // «Я помню. Союзники и противники» – https://frontstory.ru/memoirs/germany/rudolf-fon-ribbentrop/
8. Англоязычные, немецкие и финские материалы, в т.ч. сети Интернет.