На страже северного сиянья. Часть 2

В первой части данной публикации было рассказано о становлении ПВО Северного флота. Боевое крещение «противовоздушный щит Северного флота» получил задолго до начала Великой Отечественной Войны. Об этом событии и о боевых действиях зенитчиков-североморцах в первые месяцы войны и пойдёт наше повествование.    

18 июня 1941 года – знаменательный день.

Впервые боевая воздушная тревога на огневых позициях ПВО и на КП военно-воздушных сил Северного флота прозвучала в обеденные часы 7 июня 1941 года – в 14:26, оперативный дежурный ПВО потребовал поднять дежурное звено на перехват воздушного нарушителя. Примерно, минут через десять звено из трех И-153 поднялось в воздух. Перед вылетом, командующий ВВС СФ генерал-майор Кузнецов лично дал указание ведущему летчику капитану Туманову:

«Если самолет на нашей территории – посадить, в случае сопротивления – уничтожить!» В 14:49 от ОД ПВО поступило указание: «Самолет противника скрылся, посадите дежурное звено».

Один из двух «Дорнье» Do 215B-4 (G2+LH) из состава 1-й эскадрильи 124-й группы дальней разведки (1.(F)/124) на аэродроме Хебуктен под Киркинесом.

Что касается 7 июня, то здесь сложно сказать, что было первопричиной объявления воздушной тревоги. Воочию вражеский самолет наши зенитчики впервые увидели 17 июня, когда одиночный двухмоторный «неизвестный» самолет на высоте около 7000 метров снова появился над полуостровами Средний и Рыбачий. Это был «Дорнье» Do-215 В-4, из той же эскадрильи дальней разведки, вылетевший с аэродрома Хебуктен под Киркенесом. Поднятое по тревоге дежурное звено И-153 вернулось ни с чем.

Следующий день – стал знаменательным днем в истории ПВО Северного флота. Именно в этот день началась боевая деятельность североморских зенитчиков. Более того, без преувеличения можно утверждать, что произошедшие события 18 июня в районе Кольского залива, по своему боевому накалу были несравнимы даже с первым днем войны, который можно охарактеризовать на Крайнем Севере, как серыми буднями. Если, конечно, не брать в расчет выступление по радио наркома иностранных дел СССР В.М. Молотова о нападении нацистской Германии на Советский Союз. Напомню, что в течение всего дня 22 июня из-за плохих метеоусловий в системе ПВО Северного флота не было сделано ни одного вылета и ни одного орудийного выстрела зенитной артиллерии.

 Из мемуаров А. Г. Головко о событиях дня – 18 июня:   

«Около четырнадцати часов ко мне в кабинет вбежал запыхавшийся оперативный дежурный.

— Немецкие самолёты! – не доложил, а закричал он.

Первой мыслью было: гитлеровцы бросили свою авиацию для массированного удара по объектам Кольского залива — Мурманску, Полярному, аэродромам…

— Уточните, — сказал я, стараясь сохранить спокойствие и тем самым успокаивая взволнованного дежурного.

Придя в себя, он объяснил, что над бухтой и Полярным только что прошёл самолёт с фашистскими опознавательными знаками, и на такой высоте, что оперативный дежурный, выглянув из окна своего помещения, увидел даже лётчика в кабине…».*

События в этот день развивались следующим образом: на высоте около трехсот метров двухмоторный «иностранный самолет», идентифицированный как «Хейнкель-111», прошел курсом от губы Сайда на Полярное, затем вдоль Кольского залива по восточному берегу вышел на аэродромы Ваенга и Грязная, после чего развернулся и беспрепятственно ушел в западном направлении в сторону полуостровов Средний и Рыбачий.

Сигнал воздушной тревоги прозвучал после того, как воздушный разведчик прошел над базой Северного флота Полярное – в 11:25. Примерно, через десять минут в воздух по тревоге на перехват взлетело дежурное звено, следом за ним второе. Но, было уже поздно, воздушный разведчик ушел на свою территорию, унося с собой разведданные о североморских аэродромах и акватории в районе главной базы СФ. Ни одна зенитная батарея не сделала по вражескому самолету ни единого выстрела.

Контр-адмирал Головко вместе с членом военного совета СФ дивизионным комиссаром Николаевым лично решил выяснить все обстоятельства этого инцидента, для чего с этой целью они сначала посетили командный пункт управления ПВО, а затем зенитную батарею № 583 под командованием тридцатилетнего ст.лейтенанта Ивана Новожилова, стоявшей на защите базы флота. Командующего, прежде всего, интересовало – почему зенитчики не стреляли, воочию видя, что это был самолет-нарушитель. 

Из мемуаров А.Г. Головко:

«Получал один и тот же ответ: не открывали огня из-за боязни что-либо напутать. То есть инструкции инструкциями, а сознание большинства продолжало механически подчиняться общей нацеленности последнего времени: не поддаваться на провокацию…»

К сожалению, этот приказ будет иметь и свою обратную сторону, но об этом будет рассказано ниже.

В полете бомбардировщики «Юнкерс» Ju 88 из состава KG 30 «Adler». Эскадрильи 30-й бомбардировочной эскадры активно действовали на Мурманском направлении с 23.06.1941г. до начала мая 1943 года.

Между тем, немецкий разведчик, а это был «Юнкерс» Ju 88A-5 (F), экипаж обер-лейтенанта Курта Бенке (Oblt Kurt Behnke) из состава 1.(F)/124, пролетавший на высоте всего 50 метров в районе полуострова Средний, был обстрелян ружейно-пулеметным огнем с земли нашими войсками. При этом самолет получил четырнадцать попаданий, а борт-механик унтер-офицер Йозев Хаусенблас (Uffz Josef Hausenblas) получил тяжелое ранение, и прежде чем была совершена посадка он истек кровью и умер.

Удивительный парадокс – первый немец был убит в войне с Советским Союзом на Крайнем севере, там, где немецкие войска – горные егеря, перешли государственную границу СССР через неделю после начала войны, после чего соприкоснулись с нашими боевыми порядками. Таким образом, день 18 июня 1941 года может быть примечательным и для немцев, так как это был первый погибшей у них не только в составе люфтваффе, но и целом в начинавшейся военной кампании против Советского Союза.

После посещения командующим Северным флотом командного пункта УПВО, зенитчики теперь были преисполнены желанием стрелять и сбивать вражеские самолеты. И такой шанс представился уже в тот же день. В 20:45 во время проведения учений на ГБ флота была объявлена фактическая тревога – один из потов ВНОС в районе озера Лойявр донес о пролетевшем над погранзаставой в районе Зимняя Мотовка двухмоторном самолете. Через пять минут после сигнала «ВТ» над аэродромом Ваенга и базой СФ на высоте около 300 метров прошел самолет, идентифицированный как «Ме-110», а в действительности это был «Дорнье» Do-215 В-4. Сейчас же с аэродрома поднялись по тревоге оба дежурных звена И-15 бис.

.

И в этот раз «ожили» 76,2-мм орудия 581-й и 583-й зенитных батарей 58-го ОЗАД, непосредственно прикрывавшие главную базу в Полярном. К ним присоединились четыре зенитно-пулеметные установки «М-4», то есть счетверённые пулеметы обычного «Максима», пулеметной роты того же дивизиона. В журнале учета боевой деятельности ПВО СФ отмечено, что самолет противника был обстрелян с 20:47 до 20:49. Всего было израсходовано 38 снарядов и 1094 винтовочных патрона. И хотя разрывы зенитных снарядов ложились далеко от самолета, тем не менее, экипажу вражеского разведчика был дан убедительный сигнал о том, что последующие полеты над советской территорией теперь будут сопряжены с большим риском.

Таким образом, 18 июня 1941г. – является еще и днем начала боевой деятельности противовоздушной обороны Северного флота. В этой связи, здесь будет не лишним, несколько слов сказать о комбатах, чьи батареи сделали первый залп в защиту своего неба в Заполярье.

В то время 581-й зенитной батарей командовал ст.лейтенант Виктор Захарович Стебенев. За сбитый его батарей самолет противника в первые дни войны – 24.06.1941г. Указом Президиума ВС СССР от 15.08.1941г. он был награжден боевым орденом «Красная звезда». Практически до конца войны он оставался в должности командира батареи, получив звание капитан. После войны продолжил службу на Черноморском флоте, откуда ушел в запас в звании полковника.

Как уже выше говорилось, 583-й батарей командовал ст.лейтенант Иван Петрович Новожилов. В первые дни войны в соответствии с мобилизационном планом ему было доверено практически с нуля сформировать в составе 58-го ОЗАД новую батарею – 585-ю, получившую на вооружение впервые в составе ПВО СФ мощные 85-мм зенитные пушки, которой он командовал до мая 1943 года. За время его командования было заявлено о девяти сбитых самолетах противника. Указом от 15.04.1942г. был награжден орденом «Красная Звезда». В мае 1943 года в составе 190-го зенитного артполка под его руководством был сформирован новый 22-й ОЗАД, которым он командовал до ноября 1943г. Далее были Высшие курсы усовершенствования, после которых он снова вернулся на Северный флот, продолжив службу командиром 6-го дивизиона на острове Кильдин.

Что касается командира пулеметной роты 58-го ОЗАД, то здесь имеет смысл в общих чертах сначала рассказать о зенитно-пулеметных подразделениях, входивших в состав каждого отельного зенитного артдивизиона ПВО СФ.

В предвоенное время все пульроты фактически находились в зачаточном состоянии. В сравнении с другими подразделениями ПВО, входившие в состав ОЗАД, в пульротах наблюдался самый большой некомплект, как вооружения, так и личного состава. Было нормой, что этими подразделениями командовали сержанты, хотя по штату должны были быть офицеры. И такое положение во всех зенитных пулеметных подразделениях было не случайным. Дело в том, что перед войной в ВВС Красной Армии главенствовала концепция, согласно которой считалось, что основная борьба в воздухе будет проходить на средних и больших высотах, то есть, от 4000 метров и выше, а так как у зенитных пулеметов максимальная дальность стрельбы была до 1400 метров, а прицельная и убойная была итого меньше – до 600 м, то считалось, что этот вид зенитного вооружения в системе противовоздушной обороны не особо то и нужен, отсюда и соответствующее к нему было отношение в частях ПВО.

Счетверённая зенитно-пулеметная установка «М-4». На 16.11.1943г. в составе частей ПВО СФ пулеметов системы «М-1» и «М-4» насчитывалось 72 установки.

Так, например, в 4-м ОЗАД из восьми установок «М-4» по довоенному штату, в наличии имелось четыре, под общим командованием помощника командира взвода двадцатичетырёхлетнего сержанта Ивана Максакова. Такое же положение было в других зенитных дивизионах Северного флота.

Что касается 58-го ОЗАД то, здесь очень показателен – какой был сделан вывод после проверки боевой подготовки пулеметной роты этого дивизиона в середине марта 1941 года инспекцией из штаба УПВО ВМФ:

 «Зенитно-пулеметная рота 58-го ОЗАД для выполнения обороны основных объектов главной базы Полярное – не готова».

«...пулеметы не были заряжены, отсутствовала в кожухах охлаждающая жидкость, возвратные пружены не выверены, зенитно-пулеметные установки не горизонтированы». 

К июню 1941г. пулеметная рота 58-го ОЗАД была развернута по штату военного времени и была укомплектована на 90% молодым составом. Буквально за день до памятного дня – первых боевых залпов по врагу, рота с артсклада дополучила до полного штата еще десять установок «М-4», к четырем имевшимся, которые и открыли огонь по вражескому самолету 18 июня. Кто ими командовал на тот момент, история умалчивает. Лишь только в августе 1941 года пульроту 58-го ОЗАД в соответствии со штатом возглавил офицер – ст.лейтенант Петр Лизунов.

Заканчивая тему пулеметных рот, следует упомянуть, что помимо зенитных установок «М-4» в ротах было еще небольшое количество пулеметов «М-1», вот они-то действительно были совершенно «профнепригодны» для ПВО. В связи с этим, в июле месяце 58-й ОЗАД получил ещё некоторое количество турельных крупнокалиберных 12,7-мм пулеметов ДШК, которые были установлены на самодельные зенитные треноги. Таким образом, с началом войны из-за действий вражеской авиации на малых высотах зенитные пулеметы непредвиденно оказались очень востребованы в системе ПВО.

«По чужим и своим»

Печальные события первых дней войны связаны еще с тем, что первые безвозвратные потери нашей авиации в районе Мурманска имели место быть и от, так называемого, «дружеского» зенитного огня.

Из мемуаров командующего СФ А. Г. Головко:

«Береговые зенитные батареи и корабельная артиллерия то и дело ведут яростный, но все еще бесполезный огонь по самолетам: по чужим и своим. Еще не умеют ни стрелять в боевой обстановке, ни различать типы самолетов».

Обстрел своих самолетов начался совсем не «в боевой обстановке», еще за несколько дней до начала войны. Так, 20 июня огнем батареи 5-го ОЗАД был обстрелян свой гидросамолет «Ш-2» из 235-го авиаотряда ГВФ, вылетевший из Мурманска в Териберку. Командир дивизиона капитан Шевчук в момент стрельбы был предупрежден, что ведет огонь по своему самолету, но не смотря на оповещение, дивизион продолжал вести огонь и только решительное вмешательство начальника штаба УПВО СФ майора Морозова остановило обстрел «Ш-2». Командир ОЗАД был уверен, что его батарейцы ведут огонь по гидросамолету «Дорнье». 

Гидросамолет «Ш-2»

Без преувеличения можно констатировать тот факт, что зенитные батареи и дозорные корабли Северного флота в первые дни войны обстреливали практически все самолеты, пролетавшие над Кольским заливом. Причем огонь открывался на большом расстоянии, еще до подхода к их зонам действия, когда на таком расстоянии невозможно было идентифицировать тип самолета.

В «Журнале боевых действий штаба 58 ОЗАД», чьи зенитные батареи осуществляли ПВО главной базы Северного флота в Полярном за 22 июня имеются любопытные записи. Прежде всего, надо отметить, что дивизион был приведен в боевую готовность № 1 уже в 01:24. Поводом к этому было появление «финского самолета», идущего курсом на базу СФ. До войны и в первые её дни в донесениях ПВО СФ, как правило, самолеты-нарушители записывались чаще всего, как «неизвестный» или «финский», и очень редко, как «германский». Вероятно, в сознании начальствующего состава на Северном флоте еще были свежи памятные дни конфликта с «белофинами» и их самолеты со свастикой, да и Германо-Советский договор о дружбе и границе между СССР и Германией, подписанный 28.09.1939г., до 22 июня 41-го ещё никто не отменял.

Далее, в 05:38 поступило распоряжение от оперативного дежурного ПВО держать в дивизионе две батареи в готовности № 1, а две – в готовности № 2, причем в этих двух батареях иметь по одному орудию в готовности № 1 и шесть человек сигнальщиков на боевых постах. В соответствии с этим распоряжением в АД – две батареи №№ 582 и 584 оставались в БГ-1, а батареи №№ 581 и 583 перешли в БГ-2. 

Это было устное распоряжение контр-адмирала А. Г. Головко:

«Для усиления бдительности наблюдения за воздухом и отражения внезапных налетов самолетов противника на объекты Северного флота».

 Это «нововведение» командующего СФ в составе ПВО Северного флота безукоризненно выполнялось практически до 1944 года.

В 13:52 снова все батареи 58-го ОЗАД были переведены в БГ-1, а в 17:41 от ОД ПВО СФ поступило очередное сообщение:

«На германских самолетах накрашены наши звезды. На звезды не обращать внимания – открывать огонь». (ЦВМА, Ф.1976, оп.1, д.2, л.1)

Первый безвозвратно потерянный самолет в составе ВВС Северного флота во время войны был сбит своим зенитным огнем.

Выписка из «Исторического отчета о боевой деятельности ВВС СФ в Великой отечественной войне 1941-1945г.г.» (Штаб ВВС СФ, 1946г. Книга 1, л.л. 20-23):

«24 июня.

01.35 Дозорный корабль открыл огонь по трем «И-15 бис» на высоте 200 метров.

01.45 СКР «Туман» сбил огнем ЗА самолет «И-15 бис», принятый за самолет противника. Летчик Федоров погиб.

16:55 СКР «Заря» у о.Кильдин обстрелял один СБ.

22:45 М «Громкий» обстрелял самолет ГСТ.

25 июня.

12.57 1 СБ обстрелян ЗА своего ЭМ.

14.53 3 «СБ» обстреляны ЗА своих ТР ТР и батарей.

15:48 3 «СБ» над своей территорией обстреляны огнем своих батарей ЗА.

16:00 2 «СБ» обстреляны огнем ЗА своих батарей.

16.13 2 СБ в районе Ура-губа были обстреляны своими батареями ЗА и ЗПл. Ведущий «СБ» - летчик Трошин при обстреле ушел в облачность и вернулся на свой аэродром. Ведомый 2-го СБ – летчик Фирсов, оторвался от ведущего, потерял ориентировку и произвел вынужденную посадку в районе Иоканьга. Экипаж невредим, самолет разбит.

5 ОЗАД сбил самолет «И-15 бис» 14 армии. После этого случая, оперативному дежурному 5 ОЗАД было приказано при появлении самолетов немедленно докладывать ОД ВВС; огонь открывать только по приказанию Командующего ВВС».

В историческом формуляре 5-го ОЗАД этот скорбный случай интерпретируется в следующем изложении:

«В 14:53 наш бомбардировщик СБ, возвращавшийся с боевого задания, был ошибочно атакован и обстрелян И-15 бис. Несмотря на то, что СБ неоднократно давал свои позывные, установленные на данный день, И-15 бис возобновлял свои атаки. Истребитель И-15 бис проявлял явно враждебные действия по отношению к СБ и появился без оповещения, что дало право командиру батареи открыть огонь на уничтожение. Огонь был открыт немедленно и И-15 бис был сбит».

Так ли это было на самом деле, сейчас не представляется возможным это точно установить. Можно лишь свидетельствовать, что летчик 147-го ИАП младший лейтенант Николай Николаевич Чудинов, вылетевший на перехват бомбардировщиков противника, был сбит огнем зенитной артиллерии Северного флота. Самолет И-15 бис (Зав.№ 5132) в районе маяка на мысе Мишуков упал на землю и вместе с летчиком сгорел. 

На фото ОП 85-мм зенитных пушек. В составе ПВО СФ батареи крупнокалиберных пушек стояли на защите ГБ флота и базирования ВВС СФ на аэродромах Ваенга-1, Ваенга-2 и губа Грязная.

В этот же день в штаб УПВО последовало еще одно указание. В связи со стрельбой зенитной артиллерии по самолетам противника на предельных дальностях, что понижало эффективность огня и приводило к бесцельному расходу боеприпасов, командующий СФ приказал:

«Рационально расходовать боеприпас и открывать огонь только при входе вражеского самолета в зону действительного огня ЗА, а также научить весь личный состав распознавать свои самолеты и самолеты противника». (Исторический отчет о боевой деятельности ВВС СФ в Великой отечественной войне 1941-1945г.г.». Штаб ВВС СФ, 1946г. Книга 1, л.23об).

Первый боевой успех и награда

Ранним утром 29 июня в районе Западной Лицы началось наступление немцев и на этом самом северном участке германо-советского фронта. В этот день резко активизировалась бомбардировочная авиация противника, совершившая, в частности, два налета на основной аэродром ВВС Северного флота – Ваенга-Первая. В результате на аэродроме было убито три человека и еще шесть получили ранение, сожжено и разбито шесть самолетов и восемнадцать получили повреждения.

При этом тяжкие испытания выпали зенитчикам 72-й батареи 5-го ОЗАД под командованием лейтенанта Юрия Леоненко, осуществлявшей непосредственно противовоздушную оборону североморского «большого аэродрома». Как говорилось выше, огневая позиция этой батареи была выбрана на совершенно голой сопке и с воздуха отчетливо просматривалась как на ладони. Во время второго вечернего налета на аэродром батарея также подверглась бомбардировочному удару «Юнкерсов» Ju-88. Непосредственно на ОП упало четыре фугасных бомбы:

«… прикрываясь лучами солнца, фашисты на высоте 4-5 тысяч метров появились над батареей. Одна за одной с воем падали фашистские бомбы на позицию. Там и тут раздавались взрывы фугасы, столбы пыли, щебня, точно водяные смерчи поднимались над сопкой, обсыпая батарейную прислугу землей и камнями. Послышались стоны раненных, но мужественные зенитчики не прекратили ведения огня. В южной части батареи сержант Лобода заметил мутные языки пламени: «Горит боезапас!» - доложил Лобода командиру батареи. Стоящие рядом краснофлотцы Аксенов, Власов, Дудоркин и др. бросились с огнетушителями на тушение пожара. Но потушить пожар не получилось, начал рваться боезапас. Осколки гильз, доски горящих ящиков со свистом пролетали над головами, личный состав был вынужден организованно уйти в укрытие, здесь они оказали помощь раненым, которых насчитывалось 9 человек и 4 человека убитыми. Пожар на батарее разгорался, угрожая остальным складам боезапаса, орудиям и приборам, ряду деревянных построек: жилые кубрики, камбуз, укрытие, караульное помещение – были охвачены огнем. Командир батареи своим личным примером вовлекал бойцов на ликвидацию опасности. Ползая по горящему мху, они переносили приборы…» (Выписка из «Исторического формуляра 260-го ОЗАД»; ЦВМА, Ф.2070, оп.1, д.1, л.л. 8об-9) 

В результате подрыва боезапаса все постройки были уничтожены или сгорели. Батарея была передислоцирована на другое более приемлемое месторасположение с возможностью провести инженерные работы по маскировке ОП зенитных батарей. При этом, ряд батарей других зенитных артдивизионов, располагавшихся на скалистых высотах, в эти июньские дни также поменяли свои ОП. Причем, на старых местах дислокации были оборудованы ложные огневые позиции, которые при последующих налетах не раз подверглись противником обстрелу и бомбардировочным ударам. 

Леоненко Юрий Михайлович (1920 г.р.). На Северный флот прибыл в мае 1940г. после окончания Севастопольского ВМАУ по курсу береговой артиллерии. Службу начал в 58-м ОЗАД помощником командира 72-й ЗБ. Войну закончил в должности начальника штаба 110-го ЗАП в звании капитан.

Несмотря на тяжелые потери, в этот день командир 72-й ЗБ заявил о двух сбитых вражеских бомбардировщиках – «Ю-88» и «Хе-111». Кроме него, в составе 5-го ОЗАД командиры еще двух батарей – № 55 и № 541 отчитались о двух сбитых самолетах – «Ю-88» и «Ме-110» соответственно.

Гауптман Альфред фон Лоевски (Hptm Alfred fon Loewski). В звании обер-лейтенанта воевал в 1938-м году в легионе «Кондор» в Испании, где сбил свой первый самолет и позднее был награжден Испанским золотым крестом с мечами. Затем командиром эскадрильи в 40-м году активно участвовал в боевых действиях на Западном фронте против Польши, Греции, Норвегии, Франции и Великобритании. Накануне перед наступлением на Мурманск прибыл в Киркенес, чтобы здесь сформировать и возглавить «истребительную авиагруппу». Но не успел – был сбит, совершив на Мурманском направлении всего пять вылетов. (Фото сделано в плену).

Итоги: июнь/июль 41-го

За последнюю декаду июня и месяц июль североморскими зенитчиками в общей сложности было заявлено о девятнадцати сбитых самолетах противника. Статические данные боевой деятельности ПВО Северного флота за рассматриваемый период выглядят следующим образом:

* Примечание: на 31.07.1941г.

  При этом, из общего количества израсходованных снарядов – 9285, приходится на: 76,2-мм – 75,6%, 37-мм – 15,2%, 45-мм – 8,9% и 85-мм – 0,3%.

Лето 1941г. – пожар и сильное задымление после налета люфтваффе в районе морского порта и ж.д. ст.Мурманск. В первые дни войны непосредственно город прикрывала лишь одна 76,2-мм ЗБ 33-го ОЗАД Мурманского бригадного района ПВО, развернутая на юго-западной окраине города. 26.06.1941г. в составе ПВО СФ в соответствии с мобилизационном планом для защиты города и морского порта начал формироваться трехбатарейный 112-й ОЗАД (12х76,2-мм образца 1914/15 года) под командованием капитана Николая Александровича Фурса (Погиб 5.10.1943г.).

Любопытно сравнить расход боеприпасов в первые месяцы войны с расходом снарядов через год войны на примере боевой деятельностью 5-го ОЗАД. Для этого сравним показатели за август 1941 года и июль 1942. Эти два месяца выбраны не случайно, так как количество налетов на аэродромы ВВС СФ почти совпадают: в августе 1941г. аэродромы ВВС СФ подвергались массированным налетам пять раз, а в июле 1942г. – четыре. Кроме того, батареи дивизиона в рассматриваемые месяца вели огонь по одиночным самолетам разведчикам, пролетавших в их зоне действия. Причем, надо напомнить, что количество действующих самолетов люфтваффе в районе Мурманска в июле месяце 1942 года, по сравнению с начальным периодом войны, было в разы больше и, соответственно, интенсивность пролетов немецких самолетов в районе Мурманска была существенно выше.

Итак, в августе 1941 года было отстреляно батареями 5-го ОЗАД – 4875 снарядов разного калибра, а в июле 1942 года – 2945. Как видно, налицо значительно меньший расход боеприпасов. Объясняется это довольно просто, прежде всего, приобретённом североморскими зенитчиками за год войны боевом опыте и усовершенствованием организации системы ПВО СФ.

И в завершении статьи, будет не лишним узнать – на сколько был эффективным огонь наших зенитчиков по мнению самих летчиков люфтваффе, которые непосредственно испытали его на себе. Обратимся к воспоминаниям летчика-бомбардировщика Петера Шталя (Peter W. Stahl) из 6-й эскадрильи 30-й бомбардировочной эскадры (6./KG 30), воевавшего с первых дней войны на Мурманском направлении. Из его мемуаров известно, что он участвовал в налетах на аэродромы Ваенга-1-я и 2-я, в июле – 11, 17, 27 и 28, в августе – 5, 6 и 8:

«Боевые действия на Полярном фронте были легче, в сравнении с налетами на Англию.

Мы недооценили лишь русские зенитки. Это стало понятно уже во время нашего первого боевого вылета на Мурманск 23-го июня. Они нас приняли огненным градом по объему равный «английским» размерам, к тому же он был опасно плотным и прицельным. Некоторые наши машины получили серьезные повреждения. На «юнкерсе» лейтенанта Рихтера (Richter) в нижней части фюзеляжа зияла огромная дыра. Во время второго вылета – 24 июня, практически все самолеты получили повреждения, кроме одного, на котором летел я».

На этом исследовании работа автора по изучению истории ПВО Северного флота не заканчивается...

1. Исторический журнал УПВО СФ. 1939-1942гг.; ЦВМА, Ф.768, оп.21, д.1
2. Исторический журнал 4-го ОЗАД; ЦВМА, Ф.1970, оп.2, д.1
3. Исторический формуляр 5-го ОЗАД; ЦВМА, Ф.1971, оп.022677, д.1
4. Исторический формуляр 6-го ОЗАД; ЦВМА, Ф.1972, оп.1, д.1
5. Исторический формуляр 260-го ОЗАД; ЦВМА, Ф.2070, оп.1, д.1
6. Отчеты УПВО СФ и другие документы за 1941-42 г.г.; ЦВМА, Ф.768, оп.22, д.9
7. Журнал боевых действий 58-го ОЗАД за 1941г.; ЦВМА, Ф.1976, оп.1, д.2
8. Исторический отчет о боевой деятельности ВВС СФ в Великой отечественной войне 1941-1945г.г. Штаб ВВС СФ, 1946. Книга 1
9. Головко А.Г. Вместе с флотом. М.1984
10. P.W. Stahl. Kampfflieger zwischen Eismeer und Sahara. Motorbuch Verlag. Stuttgart, 1985;
11. W. Fehse. Die Chronik der 1.Staffel (F) Aufklärungsgruppe 124. 1999.