"Костыли" за Полярным кругом. На мурманском направлении. Часть 2

---

Окончание цикла посвященного действию отряда воздушной разведки 1.(H)/32 за Полярным кругом в 1941 году.

Как было отмечено в предыдущей части: в первые дни войны немцы не сильно брали в расчет советскую истребительную авиацию. Опыт встреч «Хеншелей» с советскими истребителями показал, что хорошо подготовленный экипаж вполне способен противостоять им и в одиночку. Хорошая маневренность и отработанные приемы выхода из боя неплохо помогали даже при встрече со «скоростными» И-16, что давало немцам некое чувство самоуспокоения и собственного превосходства, но как говориться – «сколько веревочке ни виться…»

Последний месяц лета 1941 года начался для звена Хаушильда с рутинных вылетов на разведку и корректировку огня артиллерии. На паре исправных машин (V7+1G и V7+1С) они сделали 1-го числа в общей сложности три вылета. Каждый раз имелось прикрытие в виде одного самолета типа Bf.110 или Bf.109, но когда фельдфебель Тёгер (Täger) корректировал огонь 6-й батареи 112-го горного артполка (6/GAR112), прикрывавший его истребитель удалился раньше времени. Этот вылет продолжался дольше обычного, с 14.03 до 16.37 (здесь и далее указано время по Берлину – авт.), но и сопровождал разведчика имевший существенно большую дальность Bf.110. Как бы там ни было, в 16.15 истребитель отбыл, а менее чем через полчаса и экипажу «костыля» тоже пришлось ретироваться. В небе разведчики заметили подлетавшие к мосту через Западную Лицу три И-16 и сочли за благо покинуть район, хотя задача по корректировке все еще не была завершена! Кроме того, обстрелявшие «Хеншель» советские зенитные орудия добились одного попадания.

2 августа все три вылета выполнялись на Hs.126 V7+1C. Отправившиеся утром в полет унтер-офицер Шпат (Spath) и обер-фельдфебель Шааке (Schaake), хотя и не имели прикрытия, смогли выполнить задачу без приключений. Следующим полетел командир звена Хаушильд (Hauschild), встретивший в 12.25 тройку И-15бис 147-го ИАП, которые штурмовали поле боя севернее губы Большая Западная Лица. По докладу разведчиков, с советских самолетов были сброшены две бомбы, однако без особого эффекта. Но затем «бисы» переключились на «Хеншель», и наблюдателю даже пришлось пострелять из пулемета. Но тут вмешался сопровождавший разведчика двухмоторный истребитель и советские летчики ретировались. Сам Хаушильд в это время на некоторое время благоразумно ушел в облачность, а потом продолжил выполнять свою задачу. В процессе его обстреляли с земли из пулеметов и винтовок, одна пуля попала в самолет позади сидения наблюдателя. Следует отметить, что встреча и огневой контакт с немецким разведчиком и его эскортом в оперсводки 1-й смешанной авиадивизии не попали.

Во время вечернего вылета экипаж Дитрих/Тёгер (Dietrich/Täger) наблюдал барражировавшие севернее губы Большая Западная Лица шесть «ишачков» 145-го ИАП. Прикрытия у немецкого разведчика не было, но обойдя район действия советских истребителей, он продолжил полет по маршруту.

После вызванного непогодой перерыва, 4 августа первым на разведку побережья на самолете V7+1C вновь отправился Хаушильд, взяв с собой в качестве пилота унтер-офицера Бёра (Bär). Примерно в час ночи мимо них пролетели советские бомбардировщики с истребителями прикрытия. Получив об этом сообщение с земли, экипаж уклонился к югу, а затем без помех продолжил выполнения задания.

Следующий вылет состоялся только вечером. В пятом часу, на том же Hs.126, V7+1C, на разведку границы с Финляндией второй раз за день вылетел Бёр, но уже вместе с обер-лейтенантом Шмитцом (Schmitz) в качестве наблюдателя. Почти сразу после его посадки «Хеншеля» V7+1C, в 19.48 в районы Западной Лицы и Мотовского залива вылетел V7+1G (Деппе/Шааке). В этот день, это был единственный вылет, который был обеспечен истребительным прикрытием – в течение всего полета разведчика опекали два Bf.110.

В конце дня для звена настал момент праздника: с Кемиярви прибыл командир отряда гауптманн Либинг и привез с собой награды, которые самолично вручил отличившимся. Железные кресты 2-го класса получил экипаж Фогель/Хаушильд, а также лейтенанты Шмитц и Дитрих с обер-фельдфебелем Шааке. Фельдфебель Тёгер довольствовался же значком за боевые вылеты. Унтер-офицеры Деппе и Шпат получили причитавшиеся им кресты на следующий день из рук командира звена.

5 августа было сделано два вылета: в обоих случаях на самолете V7+1C. Первый экипаж лейтенанта Дитриха выполнил под опекой двух «стодесятых» и прошел без происшествий, чего нельзя сказать о командире звена. Во время корректировки артиллеристского огня Хаушильд в очередной раз нарвался на неприятности – летая на бреющем, попал под сильный пулеметный обстрел с земли и в результате получил три попадания в заднюю часть фюзеляжа и правое крыло.

На следующий день экипаж Бёр/Шмитц в сопровождении двух Bf.109 в 12.29–14.12 слетал на разведку на V7+1C. Этот вылет оказался последним для этой «рабочей лошадки» звена Хаушильда в летней компании 41-го года. Вплоть до сентября «Хеншель» был отстранен от боевой работы из-за сильного износа и выработки ресурса двигателя. Механики с аэродрома Киркенес признали его негодным к полетам до окончания капитального ремонта. Таким образом, в звене остался всего лишь один боеготовый «Хеншель» - V7+1G, на котором Деппе/Шааке совершили еще один вылет в этот день, но в гордом одиночестве.

Оставшись с одной машиной, с 7 по 10 августа звено тем не менее почти ежедневно совершало по два вылета, большинство из которых проходили в сопровождении истребителей. Все они прошли без приключений, за исключением вылета, совершенного, 10-го числа в середине дня. Во время корректировки огня 6./112 GAR «костыль» подвергся точному обстрелу с земли, получив по одному попаданию в капот, сидение наблюдателя и стабилизатор. «За рулем» вновь сидел фельдфебель Фогель, а на том самом сидении, в которое попала пуля – лейтенант Хаушильд. Тем не менее, разведчикам вновь удалось благополучно вернуться на базу.

11 августа был сделан только один вылет, который совершили унтер-офицер Бёр и обер-лейтенант Шмитц. Из-за низкой облачности, экипаж разведчика и два сопровождавших его Bf.110 потеряли друг друга, однако это стало их единственной неприятностью в тот день.

В этот же день с Кемиярви пришло распоряжение о возвращении в основной отряд двух экипажей. Киркенес должны были вскоре покинуть обер-лейтенант Шмитц, унтер-офицер Бёр, а также фельдфебели Престель и Бекк. А заболевший обер-фельдфебель Шааке отбыл на лечение.

Зато механики проявили чудеса военной смекалки. Перед перегоном V7+1C на ремонт они сняли с него стабилизаторы и поставили на V7+1М, тем самым получив еще одну боеготовую машину. Уже на следующий день командир звена выполнил на ней первый полет, в котором разведчика сопровождали два Bf.110. В 20.00 на дороге между мостом через Западную Лицу и переправой через реку Ура Хаушильд обнаружил около трех десятков автомашин в обоих направлениях. Несмотря на то, что буквально позавчера он едва не погиб от огня с земли, обнаглевший лейтенант снизился и обстрелял машины из пулеметов! Позже в Ура-губе были замечены семь кораблей и против таких заманчивых целей немецкое командование выслало «штуки». Пилоты пикировщиков отчитались о повреждении двух целей, но в действительности атакована была группа мотоботов, ни один из которых не пострадал.

13 августа прошло относительно спокойно. Экипажем Дитрих/Тёгер на «Хеншеле» V7+1M был сделан только один вылет на разведку, а аэродром Киркенес подвергся очередному налету советской авиации, не причинившего особого ущерба.

Зато 14 августа «Хеншелям» пришлось поработать. Через полчаса после полуночи части советской 52-й стрелковой дивизии начали наступление на высоты 258,3 124,7 и 274 в полосе фронта 2-й горно-егерской дивизии. Для получения актуальных разведданных подчиненные Хаушильда трижды поднимались в воздух. В 03.45 в сопровождении пары Bf.109 первым вылетел сам Хаушильд. В 10.36 V7+1M второй раз отправляется на разведку, и опять в кресле наблюдателя сидел командир звена, только на этот раз вместо фельдфебеля Фогеля место пилота занял унтер-офицер Деппе.

Через полчаса после вылета «эмки» на самолете V7+1G в воздух поднялся экипаж Дитрих/Тёгер. Целый час они кружили на большой высоте над межозерным дефиле Куырк-явр и Куырк-явр-Лубол, где располагалась важнейшая развилка дорог. Все это время разведчики находились под обстрелом ПВО, которое, со слов экипажа, не могло добить выше четырех километров. Скорее всего костыль попал под огонь 37-мм зенитных пушек образца 1939 года, осколочно-трассирующие снаряды которых использовали взрыватель МГ-37 с самоликвидатором, срабатывавшим после удаления снаряда на дистанцию около 4000 метров.

15 августа был сделан всего один вылет Hs.126 V7+1G, на котором обер-лейтенант Шмитц и унтер-офицер Бёр совершили свой последний полет перед убытием в основной отряд. Затем погода начала постепенно ухудшаться и наступил самый долгий период плохой погоды на данном ТВД, приковавший «костыли» к земле почти на неделю.

Вместо убывшего в ремонт V7+1C из Кемиярви перегнали другой «Хеншель», получивший в наследство от сбитой 27 июня машины основного отряда бортовой код V7+1В.

За период нелетной погоды произошло много не связанных напрямую с боевой деятельностью событий: совещания в штабе Горного корпуса, усиленная работа над обработкой разведывательных фотоснимков и прочее. Хаушильд съездил с визитом в Кемиярви, где ему был вручен Железный крест 1-го класса. Вместе с ним в распоряжение командования основного отряда 1.(H)/32, убыли Шмитц и Бёр. Обратно в Киркенес командир звена привез «свежую кровь». Вернее, новичками были только двое из четырех вновь прибывших: фельдфебель Леманн (Lehmann) и унтер-офицер Швикерат (Schwickerath). Лейтенант Шульце-Бар и фельдфебель Штеллер ехали в командировку уже второй раз.

Полеты возобновились только 21 августа, но еще несколько дней звено могло выполнять не более вылета в день, большинство из них без прикрытия истребителями. Первый был выполнен на «новичке» V7+1B, после чего до конца месяца машина по каким-то причинам выпала из хроники звена и в вылетах не участвовала. Зато 25 августа летчики Хаушильда совершили сразу три вылета, причем все на одной машине - V7+1M. Первые два выполнил экипаж Дитрих/Тёгер, летавший на разведку и корректировку с мощным эскортом в лице трёх Bf.110. В обоих случаях противодействия со стороны советской авиации не было, чего не скажешь о вылете Хаушильда. В 16.15 его пытались атаковать три И-15, но прикрывавшая его пара Bf.109 атаку отбила. Советская версия от немецкой традиционно отличается довольно заметно. Летчики шести патрулировавших в районе Ура-губы «Чаек» из 72-го САП действительно заметили три самолета противника, опознанных как «Мессершмитты», которые укрылись в облачности не приняв боя.

26 августа советская авиация вновь бомбила аэродром Киркенес и снова без каких-либо серьезных успехов. Несмотря на это, разведчики продолжали летать на задания. Днем лейтенант Шульце-Бар отправился на разведку с эскортом из трех двухмоторных истребителей, а вот вечером для «сто десятых» нашлись какие-то другие дела, поэтому Хаушильд отправился на задание в гордом одиночестве. Впрочем, ничего страшного в этот раз с ним не случилось. Настоящие неприятности у звена начались на следующий день…

27 августа внезапно для всех закончилась командировка лейтенанта Шульце-Бара. Вылетев на очередное задание на V7+1M вместе со Штеллером, в районе Ура-губы они попались на глаза шестерки И-16 во главе с самим Борисом Сафоновым.

Несмотря на эскорт в лице пары Bf.109, встреча имела самый печальный итог для немецкого разведчика: знаменитый североморский ас сбил «костыль», весь экипаж которого погиб. Кроме сбитого «Хеншеля» на счет советских летчиков был записан еще один «Мессершмитт» эскорта, но эта победа данными противника не подтверждается. Видимо, чтобы как-то сгладить позор от потери ценного подопечного, немецкие истребители приписали себе сразу несколько побед, например, унтер-офицер Штигльмайер из 14./JG 77 доложил о трех сбитых им И-16. На самом деле все советские самолеты благополучно вернулись на свой аэродром, только Сафонов привез в своем «ишачке» три пулевые пробоины.

Поиски драгоценного разведчика были организованы практически сразу, поскольку оставалась надежда, что экипаж выжил. Хаушильд лично искал своих подчиненных, пока приближение темноты и портящаяся погода не заставили его вернуться обратно ни с чем. От истребителей пришло сообщение, что они якобы нашли южнее озера Куырк-явр упавший самолет разведчиков без признаков жизни, но слетать туда мешала погода. На следующий день в 10.40 Деппе и Тёгеру пришлось прервать вылет уже в районе Луостари. Только вечером стало возможным еще раз попытаться обнаружить пропавший экипаж, но слетавший в указанный истребителями район Хаушильд вернулся ни с чем. Во время поисков его сопровождало два Bf.110, «которые образцово вели прикрытие, несмотря на тяжелейшие погодные условия».

В довершение всех бед оказалось, что командир звена остался единственным наблюдателем. Из последнего полета Тёгер вернулся «выбитым из седла» – по неизвестной авторам причинам его признали не годным к полетам. А Престель уже уехал на юг в основной отряд. Впрочем, и боеготовый самолет в звене остался только один - «Хеншель» с бортовым номером V7+1G. Еще одно такое «происшествие», и командование Горного корпуса вообще могло остаться без воздушной разведки. В этой связи было срочно затребовано пополнение, вот только если летчиков в Кемиярви было полно, то с самолетами на этот момент там тоже было весьма туго. Тем не менее, кое-как одну машину все же смогли выкроить, и 30 августа прибыл V7+1K вместе с экипажем унтер-офицером Бёбелем (Böbel) и лейтенантом Меттом (Mett). В этот же день Хаушильд смог сделать последний вылет в уходящем месяце, в ходе которого его сопровождала пара «стодесятых». Итогом августа стало всего 40 боевых вылетов, то есть почти в двое меньше, чем в июле. Сказались как ухудшившиеся погодные условия, так и плохое состояние материальной части.

Сентябрь фактически стал последним месяцем применения «Хеншелей» на северном участке фронта в Заполярье в том виде, в каком это делалось в первые два с лишним месяца войны. Впрочем, начиналось все достаточно бодро: 1-го смогли сделать два вылета на Hs.126 V7+1G. Если полет унтер-офицера Деппе и лейтенанта Метта в сопровождении двух Bf.109 прошел спокойно, то на долю Хаушильда и его пилота Фогеля опять выпали приключения: в результате обстрела с земли осколок зенитного снаряда попал в сидение пилота, но не пробил его. Несмотря на то, что экипаж был на волосок от гибели, ему удалось обнаружить на западном берегу озера Килпъявр останки сбитого V7+1M, что, помимо прочего, свидетельствовало о том, что полученная ранее от истребителей информация о месте падения «Хеншеля» не соответствовала действительности.

В тот же день на подмогу прибыл еще один наблюдатель – лейтенант Бранд (Brand), который уже на следующий день на отремонтированном самолете V7+1B вместе с пилотом унтер-офицером Шпатом совершил первый вылет. Полет был осуществлен с промежуточной посадкой на аэродроме Луостари и на втором этапе сопровождался парой «стодевятых».

Также 2 сентября на корректировку артиллеристского огня на V7+1G летал и Хаушильд с унтер-офицером Бёбелем в качестве пилота. Непосредственного прикрытия «ягерами» не осуществлялось, однако в момент выполнения задания немецкие истребители успешно расчистили воздушное пространство восточнее Западной Лицы и встреч с советской авиацией не было. Зато советская авиация объявилась в районе базы звена: в 17.00 тройка Пе-2 бомбила аэродром в Киркенесе, но по цели попасть не смогла.

3 сентября совершено два удачных боевых вылета на машине V7+1G, причем один был без прикрытия. Кроме того, недавно прибывший лейтенант Бранд всё с тем же унтер-офицером Шпатом вылетал на корректировку артиллерийского огня на фронте 3-й горно-егерской дивизии на вернувшимся к своим боевым обязанностям «Хеншеле» с «несчастливым» бортовым кодом V7+1B. И тут злая ирония сыграла в полной мере: V7+1B вновь был сбит! На сей раз в качестве «орудия судьбы» выступил советский летчик младший лейтенант Максимович из 72-го САП, расстрелявший злополучный «Хеншель» несмотря на наличие у него эскорта в лице пары Bf.109E из 1./JG 77 (ведущий – унтер-офицер Зальвендер). Только в этот раз вместе с машиной погиб и её экипаж.

Кроме того, едва ли не в деталях, повторилась история, случившаяся 27 августа: снова два истребителя сопровождения не смогли предотвратить гибель разведчика и снова вдобавок к разведчику наши заявили «мессер», который не подтверждается данными противника. Правда в этот раз проворонившие подопечного «защитнички» не стали оправдываться и никаких побед над И-16 не заявили, хотя Зальвендер обычно не скупился на «сбитых иванов».

Потеря двух самолетов с экипажами в течение недели самым негативным образом сказалась на боевом духе немецких авиаразведчиков. К счастью для них, установившаяся почти на неделю плохая погода дала им возможность прийти в себя и перевести дух. На отдыхе Хаушильд попытался провести анализ событий и сделал следующую запись в КТВ:

«До сих пор считалось правильным, при атаках вражеских истребителей прятаться в облаках либо пикировать к земле и уходить на бреющем. Русские истребители выучили эту тактику. Они в основном атаковали тогда, когда численно превосходили (например, 8-12 И-16 против 2 Bf-109 и 1 Hs-126). 4-6 самолетов атаковали и пытались вовлечь в воздушный бой самолеты сопровождения и вынудить Hs-126 спуститься к земле. Остальные машины ждали на 500-800 м ниже и перехватывали самолет на крутом планировании или пикировании. Такая тактика с большой вероятностью объясняет факт потери 2 Hs-126 за 7 прошедших дней».

7 сентября у командира 1.(H)/32 в очередной раз были затребованы новые самолеты и экипажи. Также пришло сообщение от штаба Горного корпуса о том, что все четверо недавно погибших летчиков найдены и похоронены. А на следующий день на Западной Лице началось очередное наступление немцев, однако звено Хаушильда смогло начать работу только сутки спустя, когда погода позволила сделать это.

Первым в сопровождении двух Bf.109 вылетел экипаж Бёбель/Метт на Hs.126 V7+1G. Из-за низкой облачности разведчикам пришлось спускаться практически к самой земле. В результате «костыль» получил попадания от пулеметного огня с земли и после этого его пришлось на пару дней поставить в ремонт для смены бензобака. Второй вылет, на этот раз «Хеншеля» V7+1K, был отмечен только тем, что Хаушильд наблюдал посадку на берегу озера Нож-явр горящего «юнкерса» из II./KG 30. Разведчик долго кружил, пытаясь высмотреть выживших, но никого так и не обнаружил. Между тем весь экипаж этого бомбардировщика, сбитого советскими истребителями, остался жив.

11 сентября стал тем знаменательным днем, когда немцы фактически признали неспособность устаревших «Хеншелей» вести разведку в условиях «мурманского фронта». Поскольку радикального обновления матчасти в обозримой перспективе ждать не приходилось, по приказу 5-го Воздушного флота и как следствие последовавших за ним переговоров с командиром отряда тяжелых истребителей обер-лейтенантом Брандисом, в этот день впервые для вылета на разведку был использован Bf.110 обер-лейтенанта Шмидта, место борт-радиста в котором занял лейтенант Хаушильд.

Судя по тому, что Хаушильд, несмотря ни на что, живым и здоровым дожил до сентября, везения ему было не занимать. Правда везение это было довольно специфическим и его первый боевой вылет на «Мессершмитте» вновь был переполнен событиями на грани трагических. Уже через полчаса после взлета южнее Ура-губы «мессер» атаковали три «Чайки» 72-го САП, от которых пришлось удирать в облака. В результате встречи старший лейтенант Жданов заявил о сбитом Bf.110. Шмидт тоже считал, что сбил один И-153, но ему победу не засчитали из-за отсутствия свидетелей.

Но злоключения для немцев на этом не закончились: в районе озера Кядел-явр они повторно были атакованы тремя советскими истребителями, опознанных как «И-181». Согласно оперсводке ВВС 14-й армии, в этом районе имел место воздушный бой с девятью «мессершмиттами-110» в котором участвовали три И-16 (145 ИАП) и три И-153 (147 ИАП). Также упоминается встреча с одиночным Bf.110, но в районе Тулп-Явр, «который был атакован и с черным дымом ушел в облака». Можно было бы уверенно утверждать, что этот одиночный самолет и был «стодесятым» Шмидта, но судя по времени, указанном в советском документе, немецкий разведчик уже полчаса как совершил посадку на своем аэродроме. Тем не менее, других данных о воздушных боях в этот день не найдено. В придачу ко всему немцы были еще и обстреляны огнем ПВО. В итоге домой они привезли четыре пробоины в стабилизаторах.

Видимо, чтобы снять полученный стресс, вечером этого же дня Хаушильд еще раз слетал на разведку, но уже на «старом-добром» V7+1K. Несмотря на отсутствие эскорта, вылет обошелся без приключений. Пока что полностью отказаться от полетов на Hs.126 немцы не могли, для этого им был нужен еще один серьезный «пинок».

Можно сказать, что он был получен уже на следующий день. Для начала лейтенант Метт повторил опыт предыдущего дня, покатавшись на «стодесятом» лейтенанта Францискета. Напряжение в сентябрьском воздухе было такое, что и здесь не удалось проскочить – над Ура-губой они были атакованы двумя истребителями неизвестного типа, от которых смогли уйти. Возможно, это были английские «Харрикейны» из 81-го эскадрона RAF, которые в тот момент находились в воздухе и пытались преследовать в том числе и Bf.110.

В 13.00 Хаушильд со своим всегдашним пилотом фельдфебелем Фогелем подняли в воздух V7+1G. Эскорт был экстраординарным: с самого начала их сопровождало четыре Bf.109, потом к ним присоединилось еще два Bf.109 и два Bf.110. Однако, это не помогло избежать воздушного боя. По данным истребителей в атаке участвовало десять «Харрикейнов», три из которых напали непосредственно на «костыль», причем по докладу Хаушильда, «один атаковал с очень малой дистанции». Во время воздушного боя с «Харрикейнами» немецкими разведчиками отмечалось наличие рядом еще 15-20 советских истребителей, ведущих бой с Ju.87 и их эскортом.

В описании вылетов 81-го эскадрона RAF, по результатам воздушного боя флайт-сержанту Хоу и пайлот-офицеру Уокеру были засчитаны по одному сбитому Bf.109, хотя в сводке штаба ВВС СФ за англичанами числят один «Мессершмитт» и один «Хеншель». На сбитый «Хеншель» так же претендовал уже известный читателю младший лейтенант Максимович из 72-го САП, но, справедливости ради, Хаушильд его атаку вообще не заметил.

Несмотря на все заявленные и засчитанные победы, сильно потрепанному «костылю» удалось добраться до своего аэродрома и тем самым сохранить жизни экипажу, в том числе «счастливчику» Хаушильду. Перечень нанесенного самолету ущерба выглядит впечатляюще:

«От многочисленных попаданий в фюзеляж взорвался баллон с <не разборчиво>. Осколки пробили фюзеляж во многих местах, а также бока руля направления, почти до утолщения, бронеплита оторвана. Оба <не разборчиво>, шасси, все 3 колеса много раз пробиты. Правое крыло и винт имеют многочисленные попадания. Стабилизатор и <не разборчиво> тоже имеют попадания. Общие повреждения самолета составляют 30%. Фюзеляж, распорки и стабилизаторы так прострелены, что отремонтировать самолет для перегона на родину невозможно».

Как минимум до конца года самолет в воздух больше не поднимался, но в итоге машина была отремонтирована и продолжила воевать. По крайней мере, на конец октября 1943-го Hs.126В-1 №3461 числился в разведывательной группе NAGr. 13, действовавшей под Ленинградом.

Казалось, теперь урок немцами был усвоен – 13 и 14 сентября все задания на разведку выполнялись на тяжелых истребителях. Во время вылета 13-го числа самолет попал под огонь зениток и получил попадание в капот левого двигателя. В кабине наблюдателем в тот момент был, конечно же, Хаушильд. Оба вылета 14-го прошли без особых происшествий, причем оба раза они совершались в составе пары, где второй Bf.110 выступал в качестве истребителя прикрытия.

15 сентября в 08.55 командир тяжелых истребителей Брандис лично повез командира разведчиков Хаушильда. Опять полет был насыщен событиями, причем вылет, судя по всему, не был чисто разведывательным и совершался в группе других Bf.110 общим числом в десять самолетов.

Примерно через полчаса полета они были обнаружены патрулировавшей над линией фронта группой из семи И-16 из 72-го САП во главе с капитаном Сафоновым. Однако немцам показалось, что им противостоят целых девятнадцать И-16!

По результатам воздушного боя, немецкие истребители заявили о двух сбитых И-16. Причем, один, который справа пролетал у него перед носом, сбил участвовавший в схватке Брандис. Советские данные ни одну из заявок не подтверждают, но:

«На с-те Сафонова 2 пул. пробоины левой плоскости и вмятина в лонжероне. На с-те Коваленко 2 пробоины киля и центроплана.»

После возвращения на свой аэродром летчики-североморцы отчитались о пяти сбитых самолетах противника, однако на самом деле из вылета не вернулся только один Bf.110, но случай оказался достаточно резонансным: вместе с пилотом погиб военный корреспондент.

По всей видимости полностью отказаться от использования специализированных самолетов-разведчиков в пользу тяжелых истребителей немцы банально не могли, и они вновь отправили в полет последнюю боеготовую машину V7+1K.

Однако, экипаж в составе лейтенанта Краусса и обер-фельдфебеля Маттена (Matten), только 12 сентября прибывших из Кемиярви, чуть не стал очередной жертвой советских истребителей. В 13.14 немцы наткнулись на летчиков 72-го САП, отражавшие налет «штук» на советские позиции, и попали на глаза одному из них, в кабине которого находился сам Сафонов!

Советский ас буквально изрешетил последний исправный «Хеншель» звена Хаушильда. Краусс маневрировал так интенсивно, что Маттен выронил ручную фотокамеру, тем не менее, заявленный сбитым североморским асом «костыль» все же смог дотянуть до своего аэродрома. Хотя повреждения были оценены на 15%, список их тоже впечатляет:

«Два 20-мм попадания пробили борт и шпангоут на левой стороне фюзеляжа около <не разборчиво>, повреждены все шпангоуты и вмятины в фюзеляжном баке. Много пулеметных попаданий в фюзеляж. На внешней трети левого крыла от осколочного снаряда много разрывов и уничтожены перемычки и <не разборчиво>, примерно 50 выходных отверстий в закрылке, кронштейн тоже сильно поврежден разрывным снарядом. Спинка кресла пилота имеет попадание из пулемета. Стойки шасси прострелены. Винт имеет 3 попадания».

Как минимум до конца 1941 года в воздух он также не поднимался. В звене ближней разведки на Киркенесе теперь остался только один Fi-156.

В дальнейшем Bf.110 уже не летали по одиночке с разведывательными заданиями, а просто брали на борт наблюдателя во время обычных заданий. Например, 16 сентября Брандис повез с собой лейтенанта Метта. Вылетели они с аэродрома Петсамо в составе отряда из пяти «стодесятых». Снизившись над дорогой в районе Ура-губы до 400 метров самолет получил попадание зенитного снаряда. Левый мотор сильно задымил и потерял обороты, отчего самолет начал терять высоту. Брандис успел развернуться и дотянуть до немецкой территории, сев примерно в 5 километрах юго-западнее моста через Западную Лицу. Хотя посадка была тяжелой, экипаж не пострадал и через 2,5 часа пешего марша добрался до позиций 9-го полка СС, откуда их вывезли в Киркенес.

17 сентября Хаушильд полетел на машине лейтенанта Францискета в составе группы из трех Bf.110. В течение примерно часа они вели разведку, а потом занялись прикрытием подлетевших Ju-87, после чего вернулись на аэродром. На следующий день, вылетевшему наблюдателем, обер-фельдфебелю Матенну пришлось прервать разведку в самом начале из-за шквального ветра и низкой облачности.

В дальнейшем разведчикам удавалось совершать по одному вылету в день на тяжелых истребителях, но 20-го пришлось вернуться из-за неполадок мотора, а 21-го – из-за слишком низкой облачности. С 22 сентября погода вообще не дала летать, правда, 23-е составило исключение, но на тот момент, когда лейтенант Метт получил свой приказ на разведку, все Bf.110 уже улетели, и ни к кому он подсесть так и не смог.

Следующий вылет разведчики смогли произвести лишь 26 сентября в составе пары Bf.110. На следующий день все тяжелые истребители были заняты сопровождением бомбардировщиков, и подопечные Хаушильда были вынуждены сидеть на земле. Только 28 сентября им удалось сделать в составе пары последний за месяц вылет.

Деятельности авиаразведчиков препятствовали не только плохие метеоусловия и активность советской авиации, но и явное нежелание немецкого авиационного командования отрывать немногочисленные имевшиеся на ТВД тяжелые истребители от выполнения более привычных им задач. Например, 29 сентября разведчикам вообще отказали в «извозчике», потому что все Bf.110 должны были перебазироваться на Петсамо и оттуда лететь для сопровождения бомбардировщиков. Когда же эта задача была отменена, командир истребителей в Киркинессе майор Штрюмпелль все же дал разрешения лететь на разведку, но вскоре выяснилось, что выделенный для ведения разведки истребитель был перенацелен на сопровождение морского спасательного самолета.

Таким образом, результатом деятельности звена Хаушильда в сентябре стали жалкие 25 боевых вылетов, причем на «хеншелях» из них сделали чуть больше половины – 13. Кроме этого, звено потеряло один Hs.126 вместе с экипажем и еще один самолет надолго был выведен из строя. В решающий момент немецкого наступления на Западной Лице ведение воздушной разведки оказалось фактически сорвано. В общем и целом, это стало очевидным успехом советской и отчасти английской истребительной авиации.

Пасмурный октябрь только усугубил проблемы авиационных разведчиков. В редкие погожие дни начиналась битва за место в каком-нибудь Bf.110. В самом начале месяца выиграть билет на поездку удалось только один раз: 2 октября недавно прибывший в звено обер-фельдфебель Рёмельт (Römelt) слетал с обер-лейтенантом Шмидтом. А 5 октября отряд тяжелых истребителей убыл в Алакуртти, и, казалось бы, полетам разведчиков должен был наступить полный капут. Хотя в КТВ звена нет никаких сведений об этом, однако один или несколько тяжелых истребителей все же остались на Киркенесе: 7 и 8 октября было сделано по одному вылету на разведку с использованием «стодесятых».

12 октября погода вроде как была хорошая, но покататься на Bf.110 на этот раз не разрешили, потому что они занимались другими, более важными с точки зрения авиационных начальников задачами. Сходным образом 16 октября Штрюмппель сначала разрешил вылет в 14.30, но потом его опять отменил. На следующий день он клятвенно пообещал посадить наблюдателя в один самолет, отправляющийся на свободную охоту, и даже выполнил обещание, но на старте у самолета забарахлил мотор и задание пришлось отменить.

Только 18 октября разведчикам удалось сделать два вылета на «мессерах». Один – лейтенанту Метту на самолете обер-лейтенанта Шмидта. Во втором случае, по категорическому приказу сверху от командования 5-го Воздушного флота, обер-фельдфебель Рёмельт был посажен в Bf.110, «совершавший истребительную вылазку». Затем до 25 октября «безлошадные» разведчики в воздух не поднимались по самым разнообразным причинам: то погода была плохая, то тяжелые истребители выполняли особое задание, то они же стоят в готовности, потому что около Шпицбергена заметили английский авианосец… От безысходности разведчики начали поглядывать в сторону связного «Шторьха», видя в нем потенциальный самолет-разведчик. И вот 25 октября был поставлен рекорд месяца – 3 боевых вылета, из которых два были совершены на Bf.110, а третий Рёмельт провел на Fi.156.

В довершение всех бед 27 октября в отпуск в Германию убыл командир звена лейтенант Хаушильд и договариваться о вылетах стало еще труднее. Тем не менее, 26 октября на «Мессершмитте» Шмидта слетал на разведку обер-фельдфебель Рёмельт, а через день, вместе с будущим знаменитым немецким асом фельдфебелем Вайссенбергером – лейтенант Метт. Месяц закрыл экипаж Метт/Виде, сделавший 30 октября два вылета на «шторьхе» для наблюдения за линией фронта. В целом же из-за постоянной занятости тяжелых истребителей своими делами, октябрь закончился на очень печальной для разведчиков ноте – всего 12 боевых вылетов, в том числе девять на Bf.110. Впрочем, в свете наступавшей зимы и установившегося на фронте затишья, это было неудивительно.

Ноябрьская боевая работа для звена Хаушильда началась 3-го числа с вылета на «Шторьхе» по запросу из Горного корпуса для сброса продовольствия заплутавшему дозору, но с полдороги их вернули, потому что дозор уже вернулся. А на следующий день последние Bf.110 улетели в Рованиеми и «подсаживать» разведчиков стало просто некуда. Единственным оставшимся в их распоряжении самолетом стал Fi.156 с бортовым номером V7+1S. Ко всем трудностям для немецкой воздушной разведки добавились и пришедшие в Заполярье холода: 5 ноября при попытке лететь на «шторьхе» Метту пришлось вернуться из-за сильного обледенения.

6 ноября на совещании в штабе Горного корпуса разведчикам придумали новую задачу. Каждый день «Шторьх» должен был вылетать из Киркенеса в Петсамо и оттуда по специальным распоряжениям отправляться либо на поиск партизан, либо для наблюдения за линией фронта. Уже 7 ноября экипажем Рёмельт/ Трайндль была опробована новая схема, но затем четыре дня подряд «Шторьх» прилетал в Петсамо, и так и не получив задания возвращался в Киркенес. Только 12 ноября Метту удалось сделать целых два вылета, но при взлете с площадки у Паркинны, где располагался штаб горного корпуса «Норвегия», самолет столкнулся с проезжавшей мимо повозкой и был выведен из строя на два дня.

Следующий раз Метту удалось слетать только 15 ноября, а 16-го он выполнил сразу два задания, причем один раз заметил группу из 35 партизан, на которую навел немецкие отряды, находившиеся поблизости. Эта группа была якобы полностью уничтожена в результате боя. 28 ноября попытка вылететь на аэродром Петсамо закончилась ничем из-за неисправности самолета, в результате которых он был признан не боеготовым и остался в Петсамо. Звено снова осталось без матчасти. Всего за ноябрь удалось сделать 18 боевых вылетов на Fi-156.

8 декабря Трайндль и Лотзе вместе с вернувшимся из отпуска Хаушильдом поехали в Петсамо, чтобы забрать «Шторьх». Но отремонтированного самолета хватило ненадолго: 13 декабря он снова получил повреждения и на две недели встал на ремонт. Впрочем, над Заполярьем всё равно властвовала плохая погода.

Эпопея «безлошадных разведчиков» тянулась до 22 декабря, когда лейтенант Краусс и фельдфебель Фогель перегнали в Киркенес наконец-то отремонтированный «Хеншель» V7+1C, к тому же оснащенный новыми фотоаппаратами. Но ему пришлось стоять в чистом поле, так как звено разведчиков к этому моменту перевели на другой участок аэродрома и там еще не были подготовлены боксы.

Запланированный было на следующий день вылет пришлось отменить, поскольку на всем аэродроме имелся только один разъем для тележки с подогревающим агрегатом, кроме того, на морозе из строя вышла рация. Капризы погоды и технические проблемы так и преследовали звено до конца года. Как ни старались немцы, в 1941 году больше ни одного боевого вылета звено выполнить не смогло, хотя 27 декабря фельдфебель Фогель снова отправился в Кемиярви, чтобы перегнать для звена второй Hs.126. Даже когда самолеты поднимались в воздух, им приходилось возвращаться ни с чем. Так 27 декабря из-за непогоды Краусс и Рёмельт смогли долететь только до Луостари, а 31 декабря у вылетевшего на разведку «Хеншеля» из-за сильного мороза прямо в полете вышли из строя установщик шага винта, фотокамера и рация.

К концу года все-таки было принято решение о переброске звена в Петсамо. 30 января Хаушильд осмотрел условия на аэродроме: техподдержка и жилье было подготовлено, и уже на следующий день к вечеру разведчики получили подтверждение предстоящего перебазирования.

Резюмируя это небольшое исследование, можно сказать следующее: сделав за 1941 год 192 боевых вылета, разведчики звена Хаушильда, с одной стороны, в трудных условиях, начиная от присутствия на ТВД многочисленных советских истребителей и заканчивая борьбой с собственной материальной частью, смогли добиться неплохих результатов. Однако ошибки командования, планировавшего быструю кампанию, которая должна была быть выиграна ограниченными силами, поставили разведчиков в цейтнот, когда они были вынуждены летать на латаных-перелатаных машинах без истребительного прикрытия или же с недостаточным эскортом. Если в июле ближняя разведка была обеспечена Горному корпусу хоть в каких-то нормальных масштабах, то в августе она превратилась в явно недостаточную, а в сентябре вообще фактически свелась к нулю. Несомненно, это было одним из факторов провала наступления противника на мурманском направлении, пускай и не одним из главных.

Имея в начале войны три «Хеншеля», звено в течение всего 1941 года. эксплуатировало общим счетом шесть машин: V7+1B, V7+1C, V7+1G, V7+1J, V7+1M, V7+1K. Интересно, что из трех машин первоначального состава полностью потеряна была только «J», а остальные две пришли в непригодное для полетов состояние из-за износа и боевых повреждений. Общие потери за полгода боевых действий в 1941 году:

Что касается командира звена обер-лейтенанта Хаушильда, то несмотря на то, что почти все его вылеты не обходились без приключений и могли стоить ему жизни, погибнуть в полете ему не довелось. Хотя смерть настигла его именно с воздуха: вечером 23 декабря 1943 года, уже находясь на должности офицера связи Люфтваффе при 19-м горном армейском корпусе (XIX GAK), Хаушильд в автомашине попал под обстрел «Харрикейнов» из 78-го ИАП и на следующий день умер от полученных ранений. Всё это время он продолжал летать в качестве наблюдателя: последний свой вылет он совершил незадолго до гибели – 1 февраля 1943 года. По немецким данным всего на его счету 150 боевых вылетов.

---

Авторы выражают благодарность: Константину Ивановичу Титаренко – за консультации и помощь в написании статьи, Юрию Валентиновичу Рыбину и Мирославу Эдуардовичу Морозову – за предоставленные материалы. Олегу Николаевичу Киселеву – за помощь в подготовке к публикации.

---

"Костыли" за Полярным кругом. На кандалакшском направлении

"Костыли" за Полярным кругом. На мурманском направлении. Часть 1

"Костыли" за Полярным кругом. На мурманском направлении. Часть 2

1. Fliegermeldungen d. 1.(H)/32 H-Kette Hauschild 20.6-31.7.1941, BA/MA RH 20-20/356
2. Fliegermeldungen der Kette (H) Hauschild 01.08-02.10.1941, BA/MA RH 20-20/357
3. KTB Nr. 1 der Aufklarungskette (H) Petsamo der 1.(H)/32 20.06.1941 – 24.04.1942 BA/MA RL 10/469
4. ЦВМА, ф. 75, д. 39502
5. ЦВМА ф. 20, д. 6500
6. ЦАМО ф. 22010 оп. 727300 д. 15
7. ЦАМО ф. 363. оп. 6208 д. 32