16-я бомбардировочная на финской войне. Часть 3. Рейд на Лаппеенранту

Война и капризы природы

Декабрь 1939 года на западе Ленинградской области (современная Псковская область), вопреки распространённому мнению, никакими особо сильными снегопадами не выделялся, лишь немногим перекрыв среднемесячную норму. Глубина снежного покрова к середине декабря составляла в среднем 5–8 сантиметров, что давало возможность укатывать его на аэродромах и летать с колес. Но к новому году снега поднакопилось изрядно, 6 января его глубина составляла уже 25–30 сантиметров, что поставило вопрос о переставке бомбардировщиков на лыжное шасси. У такого варианта были серьезные плюсы, например, в случае необходимости самолет мог сесть на даже неподготовленный (не укатанный) аэродром, да и просто на любую ровную площадку. Но и минусы были серьезные, поскольку вплоть до самолетов 201-й серии лыжное шасси на СБ не убиралось, что это «съедало» до 60 км/ч скорости. Между тем, фактически половина самолетов бригады были машинами ранних серий, то есть выбор стоял между либо улучшением эксплуатационных характеристик, либо сохранением боевых. Выбор был сделан в пользу последних, поэтому только самолеты новых серий переставили на лыжи, а снег на взлетной полосе укатывали.

После рейда на Миккели к исходу 5 января в 16-й бригаде оставалось порядка семидесяти исправных бомбардировщиков, в том числе 28 в составе 31-го СБАП. Еще 16 самолетов полка находилось на промежуточных аэродромах, восемь – на местах вынужденных посадок. На следующий день перед бригадой поставили задачу бомбить железнодорожный узел, мосты и военные объекты в Выборге. Вылет был хорошо спланирован, для дезориентации ПВО эскадрильи должны были заходить на цель с разных направлений – 31-й СБАП с севера и северо-запада, 54-й СБАП с юга и юго-запада. Но в ночь на 6 января температура воздуха резко упала с -10 до -26 градусов. В результате в 31-м СБАП удалось подготовить к вылету только 16 машин, в 54-м – 37.

Прогрев двигателя лампой АПЛ-1.

Причиной произошедшего стали как объективные, так и субъективные факторы. Самолеты стояли заправленные маслом, которое за ночь намертво замерзло. Прогреть такое количество машин одновременно было просто нечем – специальными печами авиаполки были полностью обеспечены только к концу февраля, кроме того, имеющиеся печи Кузнецова и ПБМ оказались максимально неудобными в эксплуатации, разжечь их получалось только в теплом помещении и уже после этого тащить к самолетам. Наиболее удачные по конструкции авиационные подогревательные лампы АПЛ-1 массово пошли в войска только в феврале. Пока же печи не прибыли в достаточных количествах, выкручиваться приходилось разными способами, в том числе грели моторы выхлопными газами автомобилей, благо 110-я и 137-я авиабазы были хорошо укомплектованы автотранспортом, в том числе специальным. В частности, на двоих у них имелось восемнадцать бензозаправщиков и столько же водомаслозаправщиков при штатной потребности в двадцать и двенадцать соответственно. Опыт, правда, показал, что этого количества для обслуживания полка совершенно недостаточно, поэтому, когда летом 1941 года началось формирование вместо авиабаз батальонов аэродромного обслуживания, в их штатном составе было уже пятнадцать бензо- и двенадцать водомаслозаправщиков.

Штатный бензозаправщик БЗ-35 на шасси автомобиля ЗиС-6

Однако основным способом поддерживать моторы в работоспособном состоянии без слива с них всех жидкостей оставался регулярный прогрев. Так, на СБ при температуре -20…-30 градусов необходимо было запускать двигатели каждые 2–3 часа, а если в радиаторы вместо антифриза заправлялась вода – то и каждые полтора. Эти цифры могли варьироваться в обе стороны в зависимости от температуры, ветра, двойной или однослойный чехол надет на двигателе и других факторов. Так, двуслойный чехол увеличивал время между прогревами на 50%. В целом же в сутки на это уходило до полутора-двух часов чистого времени, что заметно сокращало и без того небогатый ресурс М-100 и М-103. Но и до этого еще нужно было дойти опытным путем, а пока внезапно ударившие морозы фактически вывели из строя треть из имевшихся самолетов.

Впрочем, как показали события предыдущего дня, и полсотни СБ, поднятых в воздух между 10 и 11 часами утра, были серьезной силой. Однако на сей раз фортуна летчикам бригады не благоприятствовала. Еще на пути к Выборгу от строя 54-го полка из-за выявившихся неполадок отвалили пять бомбардировщиков, а дойдя до цели, летевший во главе полка Леонов обнаружил её закрытой густой облачностью. Вероятно сочтя, что бомбить через облака бессмысленное и опасное для экипажей занятие, Леонов решил отказаться о выполнения задачи, развернувшись на обратный курс. За ним последовали еще четырнадцать машин, но командиры 3-й эскадрильи капитан Дмитрий Иванович Иванов и 5-й эскадрильи Михаил Ильич Борисенко то ли не заметили маневра ведущего, то ли решили пробиваться к цели самостоятельно.

Дмитрий Иванович Иванов и Михаил Ильич Борисенко

Журнал боевых действий полка сообщает, что эти семнадцать СБ (еще один ранее ушел из-за поломки) в 12.50–13.12 сбросили с высоты 3100–3200 метров сбросили на стрелки и мост в Выборге ФАБ-500 и 58 ФАБ-100. Однако эту версию оспаривает… журнал боевых действий ВВС фронта! Согласно ему, шедшая первой девятка (предположительно 3-я эскадрилья) в облаках проскочила Выборг и ушла километров на 70-80 на северо-восток, в результате три СБ в 12.50 сбросили на железнодорожный перегон Сайрала (Бородинское) - Хийтола шесть ФАБ-500, а остальные шесть бомбардировщиков пять минут спустя еще дюжину ФАБ-500 по «военным складам и предполагаемому военному городку» непосредственно в Хийтоле. Оставшаяся восьмерка ушла под облака и в 13.02 с высоты 1000 метров все же атаковала входные и выходные стрелки в юго-восточной части Выборга, сбросив на них 54 ФАБ-100 и 84 ЗАБ-1. Экипажи отмечали пожар. На самом деле в стрелки экипажи не попали, три десятка бомб упали на прилегающий к депо с юга район Калева, часть северо-западнее города у деревни Тиенхаара (Пригородное), а часть вообще на лед Выборгского залива. В результате бомбардировки один дом сгорел, еще девять получили серьезные повреждения, во многих домах повылетали стекла.

Заявленные и реальные места падения бомб 5-й эскадрильи 54-го СБАП.

Для 31-го СБАП второй вылет опять начался с серьезного происшествия – при запуске двигателя лопастью винта был убит авиамеханик старшина Павел Федорович Кутузов. К цели полк шел двумя сводными группами по восемь машин (еще один СБ отстал из-за неисправности). Первую вел помощник командира полка майор Григорий Алексеевич Просвирин, опытнейший летчик, окончивший 2-ю военную школу летчиков в Борисоглебске еще в 1927 году. Вторую группу возглавлял лично комполка майор Добыш. Встретив всё ту же облачность в районе Выборга, Добыш в конце концов также лег на обратный курс, только один экипаж в 12.35 сбросил пять ФАБ-100 куда-то в просвет между облаками. Вероятно, именно они повредили несколько домов в деревне Карппила (Подбровье) в 10 километрах западнее Выборга. Просвирин со своей группой решил всё же сбросить бомбы по какой-нибудь цели и в конце концов заблудился, в 13.10 с высоты 3200 метров высыпал свой груз на станцию Йоутсено, хотя сам полагал, что бомбит станцию Вуоксениска в 20 километрах северо-восточнее. Обратно возвращались также над облаками по приборам, восстановили ориентировку в районе Луги и благополучно сели в Чернево.

Григорий Алексеевич Просвирин

ЖБД ВВС фронта сообщает, что в 12.25 в районе Выборга бомбардировщики 16-й бригады подверглись нападению шести D.XXI, однако ни в одном из полковых журналов про истребители ничего нет, а другие документы 31-го СБАП говорят только о двух «Фоккерах», которые безрезультатно обстреляли группу Добыша над Выборгом с дистанции 800 метров. Базировавшийся на перешейке финский отряд лейтенанта Вуорела в течение дня произвел одиннадцать самолетовылетов на перехват, но о стычках с бомбардировщиками данных нет.

Вылет 16-й авиабригады 6 января

Срыв налета на Выборг никого не обескуражил и на 6 января перед 16-й бригадой была поставлена та же задача, тем более что мороз днем вроде бы отступил. Но уже ночью температура снова понизилась и продержался на отметке -25–30 градусов вплоть до 11 января. Одновременно полетам препятствовали дымка и облачность, в результате чего вплоть до 15 января бригада снова оказалась прикована к земле, впрочем, как и большая часть бомбардировщиков ВВС 7-й армии.

Хотя выполнять боевые задачи погода не позволяла, 31-й СБАП за время вынужденного простоя смог пополнить свои ряды, перегнав часть отставших самолетов из Великих Лук, а также машины 1-й эскадрильи с места вынужденной посадки. Увы, без происшествий в последнем случае не обошлось. 14 января уже знакомый читателю капитан Вильдяскин и военком эскадрильи старший политрук Саркис Михайлович Айрапетов решили самостоятельно перелететь в Чернево, не согласовав свои действия со штабом полка. Результат оказался печальным. Не пролетев и 30 километров, из-за очень плохой погоды оба летчика попытались сесть в районе деревни Ямм, но Вильдяскин разбил под списание свой СБ-2М-103 №19/215, а у СБ-2М-103У №5/213 Айрапетова сложилось шасси, и он «пропахал» по снегу, погнув лопасти винтов. Экипажи не пострадали, никаких серьезных последствий для обоих их самовольство не имело, более того, по итогам войны оба были награждены орденами.

А 7 январе в районе озера Самро, где двумя днями ранее разбился экипаж лейтенанта Большакова, произошла еще одна трагедия. При перелете в Эстонию из-за плохих метеоусловий звено ДБ-3 53-го ДБАП оторвалось от общего строя и попыталось добраться до аэроузла Гдова. В результате до Смуравьево добрался только один, еще два бомбардировщика разбились у злополучного озера. Один экипаж погиб в полном составе, включая летевшего с ним техника, члены второго получил различные ранения (за исключение отделавшегося ссадинами техника). Личный состав 54-го СБАП принимал активное участие в эвакуации пострадавших коллег в больницу Гдова.

Тем временем в организационной структуре действующей армии произошли очередные серьезные изменения. 7 января был создан Северо-Западный фронт, взявший на себя управление войсками 7-й и 13-й армий на Карельском перешейке. Штаб ВВС СЗФ сформировали 12 января, в его подчинение вошли 16-я, 18-я и 55-я скоростные бомбардировочные, 27-я дальняя бомбардировочная, 29-я тяжелая бомбардировочная авиабригады и 12-й отдельная эскадрилья особого назначения, предназначенная для действий в сложных метеоусловиях и ночью. После утрясания оргструктуры к 18 января, 18-я и 55-я бригады были переданы ВВС 7-й армии. Таким образом, 15 января 16-я авиабригада вновь вернулась к боевым действиям уже в новом статусе.

Организационная структура ВВС СЗФ (на 18 января)

К 15 января на аэродроме Чернево находилось уже 39 СБ 31-го СБАП, правда девять из них были неисправны. На промежуточных аэродромах оставалось только семь самолетов 5-й эскадрильи. В 54-м СБАП было порядка 45 исправных машин. Задача на 15 января оставалась всё та же, что и на 6-е – мосты и железнодорожный узел Выборга, для разрушения которых ведущие звеньев вновь брали на борт по две ФАБ-500. Как и в предыдущих вылетах, бомбометание должно было производиться серийно-залпово по ведущему звена. Однако в ночь на 15 января вновь ударили сильные морозы, если днем 14-го температура колебалась в районе -1, то ночью упала до -34оС! Тыловые службы опять оказались не готовы к такому повороту и значительный процент самолетов просто не смогли завести. В результате в 54-м СБАП боеготовыми оказались тридцать три СБ, в 31-м девятнадцать. Полностью пришлось отстранить от полетов 1-ю и 2-ю эскадрильи 31-го СБАП, вооруженных самолетами последних серий. Выяснилась неприятная особенность: при попытке запустить мотор из-за большого перепада температур трескались воздушно-масляные радиаторы.

Аэрофотоснимок железнодорожного моста в Выборге.

Тем не менее, вылет состоялся. К часу дня до района Выборга добрались 44 бомбардировщика, еще восемь из-за технических проблем вернулись на свои аэродромы. В Смуравьево один из самолетов 1-й эскадрильи 54-го полка, пилотируемый командиром звена лейтенантом Владимиром Ильичом Умновым, на посадке врезался в стоящий на краю аэродрома связной самолет У-2 и штабной автомобиль М-1, изрядно порубив кузов машины и верхнее крыло У-2 правым винтом. СБ, кроме погнутых лопастей, больше никаких повреждений не имел.

В районе цели вновь было облачно, пытаясь подняться над пеленой облаков командир 4-й эскадрильи капитан Константин Николаевич Орлов вместе с семью следовавшими с ним СБ (еще один ушел на аэродром сразу после взлета) забрался на высоту 5800 метров без кислородного оборудования, почувствовал себя плохо и пошел на снижение, в результате чего шесть экипажей потеряли его из вида и решили вернуться назад. При этом летнаб из экипажа лейтенанта Александра Ивановича Приказчикова старший лейтенант Григорий Степанович Блажко (экипаж 5-й эскадрильи) в 15.55 сбросил бомбы в разрыв облаков у северной оконечности озера Муолаярви (Глубокое). Оторвавшаяся от Орлова шестерка бомбардировщиков благополучно добралась до своего аэродрома и села с бомбами, Орлов же с ведомым пристроились к одной из эскадрилий 54-го СБАП и уже с ней вышли на цель.

Григорий Степанович Блажко

3-я эскадрилья 31-го СБАП смогла пробиться к Выборгу, правда из десяти вылетевших самолетов в ней осталось только пять. Цель летчики за облаками не видели, поэтому в 13.30 отбомбились по станции Тали (Пальцево) и каким-то неназванным целям северо-восточнее Выборга, сбросив на них с высоты 3800 метров две ФАБ-250, 21 ФАБ-100 и более двухсот мелких зажигательных бомб. Тридцать один экипаж 54-го полка с примкнувшими к ним Орловым и его ведомым, нанесли удары по Тали и объектам в Выборге. В течение 40 минут, до 13.56, вместе со сброшенными 6,5 тоннами фугасных и более чем полутора сотнями мелких зажигательных бомб над городом разбросали почти 30 тысяч листовок.

Несмотря на облачность, мороз и продолжавшие преследовать бригаду неудачи, на сей раз бомбардировка нанесла действительно серьезный урон. Бомбы накрыли депо, несколько городских районов, станции Нуора и Таммисуо (её в обоих случаях наши экипажи опознали как Тали), радиостанцию. По финским данным, на город было сброшено порядка 250 бомб, в том числе 60–70 фугасных калибром от 50 до 250 кг. В депо взрывами было опрокинуто три локомотива, разрушено несколько путей, примерно полтора десятка домов горели или получили повреждения. Как минимум три человека погибли и около 20 получили ранения. Ущерб был бы гораздо серьезнее, но значительная часть бомб не сработала, очевидно также в силу сильных морозов. Как отмечали в выборгском центре ПВО:

«Повсюду валялись неразорвавшиеся бомбы. В течение дня в районе Таммисуо и на железнодорожной станции было обнаружено около 50 зажигательных бомб, в дополнение ним примерно в 200 метрах южнее Нуоры около 70 зажигательных бомба, и одну - в окрестностях радиостанции».

Бомбардировка Выборга 15 января. На схеме не указана станция Нуора, расположенная южнее.

Впрочем, мороз воздействовал не только на советское вооружение. Прикрывавшие Выборг средства ПВО также фактически были выведены из строя. 76-мм зенитки 56-й тяжелой батареи вообще не смогли открыть огонь, 40-мм «Бофорсы» 1-й легкой батареи выпустили лишь несколько снарядов, один из которых разорвался аккуратно под правым крылом СБ-2М-100АУ №9/93 капитана Сергея Семеновича Яковлева из 2-й эскадрильи 54-го полка (финны считали, что имело место прямое попадание). Пробоины получили плоскости, маслобак и бензосистема, но опытный пилот смог довести самолет до аэродрома и благополучно сесть.

Это фото якобы Сергея Семеновича Яковлева размещено в БД «Память Народа», однако мужчина на фотографии выгладит явно старше 36 лет – возраста, в котором Сергей Семенович погиб в 1942 году.

Уже при отходе от цели экипажи наблюдали две группы по семь и восемь истребителей, некоторое время следовавших за бомбардировщиками на дистанции 1500 метров и на 1000–1500 метров ниже. Практически наверняка, это были советские истребители, возвращавшиеся после патрулирования в районе Вийпури: финны также отметили в районе Выборга две группы советских истребителей общей численностью в 15 машин. А отряд лейтенанта Вуорела в этот день выполнил всего два вылета на перехват, а еще шесть – вернувшийся на перешеек 4./LLv 24. Погода в данном случае оказалась на стороне советских экипажей, поскольку фактически 16-я авиабригада вновь действовала над перешейком в одиночку, и если бы финны смогли сконцентрировать против неё главные силы 24-й эскадрильи, отделаться несколькими пробоинами вряд ли удалось бы, в чем командование авиабригады смогло убедиться уже в ближайшее время.

«Зажечь и разрушить...»

В рамках продолжения ударов по военно-промышленным объектам в глубине финской территории, на 17 января советское командование запланировало массированный налет силами фронтовой авиации на город Лаппеенранта. Город был совсем небольшой, но там размещалось сразу несколько интересовавших советское командование объектов – аэродром, депо, железнодорожная станция, несколько заводов, в том числе государственный химический завод, производивший серную кислоту, а также госпиталь в здании школы, старые драгунские казармы и старая же крепость. Несмотря на обилие потенциальных целей, ПВО города состояла из двух 40-мм автоматических пушек и пары зенитных пулеметов.

Лаппеенранта

К налету подошли со всей серьезностью, были привлечены сразу две авиабригады – 16-я и 55-я, в общей сложности четыре авиаполка, без малого две сотни бомбардировщиков. До сих пор столь массированно авиация не применялась. Прикрывать этот кулак должны были истребители 59-й авиабригады ВВС 7-й армии, достать до Лаппеенранты со своих ледовых баз им никакого труда не составляло. Штаб 16-й бригады получил приказ «Массированным ударом зажечь и разрушить военные объекты и станцию г. Лаппеенранта» еще накануне, а с утра довел уже проработанную боевую задачу до полков. Казалось бы, что может пойти не так?

Ударившие 15 января морозы в последующие дни лишь усиливались, что оказалось для эксплуатационно-технических служб огромной проблемой. 16 января в полках бригады к полетам удалось подготовить всего по пятнадцать самолетов, да и те никуда не полетели из-за метеоусловий. Примерно такая же история была по всему фронту. 16 января ВВС СЗФ из имевшихся в их распоряжении 529 двухмоторных бомбардировщиков смогли поднять в воздух только 19 СБ фронтовой авиации и 24 – армейской. В ночь на 17 января температура достигла -40,6 градуса Цельсия – абсолютного рекорда за всю историю январских наблюдений в районе Пскова.

Увы, победить погоду советский техсостав всё еще был не в силах. К утру 17 января в 31-м СБАП 1-я и 2-я эскадрильи от полетов по-прежнему были отстранены, из состава остальных к вылетам подготовили всего одиннадцать самолетов, в 54-м СБАП – только восемь СБ с моторами М-100А/АУ 3-й эскадрильи. В 55-й бригаде ситуация была еще хуже: из 108 наличных СБ в воздух удалось поднять в общей сложности одну сводную девятку.

Потерпевший аварию на взлете СБ-2М-103 №19/136 5-й эскадрильи 44-го СБАП 55-й авиабригады. Аэродроме Зайцево, 26 декабря 1939 года. Обратите внимание на введенные в декабре элементы быстрого опознавания на плоскостях в виде черных полос и оригинальную полковую ливрею на хвосте машины.

Морозами проблемы 16-й бригады не ограничились. Ночью, вопреки всему, выпал снег. Полосу укатать успели, но со стоянок самолеты приходилось выдергивать тракторами, после чего дорожки к ВПП личный состав в буквальном смысле вытаптывал ногами: проехать по снегу на колесах самолеты не могли, а тянуть их по сугробам тракторами было чревато повреждением шасси. Из-за этого вылет был отложен на 20–25 минут, что ставило под угрозу встречу с истребителями прикрытия. Впрочем, вот тут беспокоиться на самом деле было не о чем: аэродром на озере Каннельярви (Победное), на котором базировалось три десятка И-16 25-го ИАП, выделенного для прикрытия 16-й бригады, оказался закрыт туманом и дымкой, поэтому истребители вылететь не могли, о чем полковник Белов узнал буквально в последний момент. К полудню стало очевидно, что никакого массированного удара по Лаппеенранте не получится, истребительного прикрытия не будет и в целом всё говорило в пользу переноса налета. Но в 13 часов полки получают приказ поднимать боеготовые самолеты. К 13.39 восемь СБ 54-го СБАП (семь экипажей 3-й эскадрильи и один 4-й) под командованием комэска-3 капитана Иванова, одиннадцать СБ сводной группы 31-го СБАП под командованием майора Добыша и один СБ помощника командира бригады майора Борисенко закончили взлет и двумя группами направились к Лаппеенранте.

Начавшиеся с утра неприятности продолжались и после взлета: и без того не слишком внушительная группа начала нести потери. На бомбардировщике старшего лейтенанта Семена Матвеевича Гудошникова из 54-го СБАП напором воздуха сорвало козырек кабины и ему пришлось возвращаться, в районе Кингисеппа из обоймы выпал уже хорошо знакомый читателю экипаж младшего лейтенанта Ф.А. Бурмака, самолет которого на больших скоростях становился трудноуправляемым, поэтому летчику пришлось сесть на ближайшем аэродроме Котлы, снова в гости к морским летчикам. В 31-м СБАП назад повернул инспектор по технике пилотирования полка, орденоносец и участник боевых действий в Китае, а в будущем Герой Советского Союза капитан Анатолий Иванович Пушкин, у которого также возникли неполадки. Военком 3-й эскадрильи старший политрук Николай Петрович Петров тоже имел полное право развернуть свой самолет на обратный курс: у его СБ-2М-103 №18/114 не убралась одна из стоек шасси, но летчик решил продолжать полет к цели. При всем уважении к смелому решению Николая Петровича, объективно говоря неисправный самолет был больше обузой для группы Добыша.

Анатолий Иванович Пушкин и Семен Матвеевич Гудошников

Самолет майора Борисенко в какой-то момент также оторвался от общего строя и ушел к Выборгу. К сожалению, наши документы не дают ответа на вопрос, было ли так задумано, или у Борисенко тоже возникли какие-то проблемы. Обращает на себя внимание тот факт, что если средняя боевая нагрузка в этом вылете для бомбардировщиков составляла 440–470 кг на самолет, то у Борисенко – тонну (две ФАБ-250, четыре ФАБ-100 и две ФАБ-50). По нашим данным Борисенко отбомбился по мостам, на самом же деле около 14.30 он сбросил свой груз с высоты 4000 метров на западной окраине города, при этом большая часть бомб попала на территорию выборгского хлебокомбината, серьезно повредив самую крупную в Финляндии мельницу.

Частично разрушенный в результате налетов зимой 1939–40 годов хлебокомбинат в Выборге. Фото сделано после захвата финскими войсками Выборга летом 1941-го перед началом восстановления комбината.

Из 55-й бригады до места назначения также долетели далеко не все. Капитан С.И. Косякин из 44-го СБАП, буквально накануне получивший медаль «За отвагу», из-за отказа самолетного переговорного устройства отвернул назад и увел за собой еще пять из девяти СБ. Таким образом, из почти двухсот запланированных для удара по Лаппеенранте бомбардировщиков к городу шли в общей сложности девятнадцать. Противник же еще 7 января стянул обратно на Карельский перешеек основные силы истребителей 24-й эскадрильи. Отряд лейтенанта Вуорелы оставался в Руоколахти, а 1-й и 4-й отряды во главе с майором Магнуссоном перебросили на ледовый аэродром Йоутсено всего в полутора десятках километров восточнее Лаппеенранты. Таким образом, теперь здесь у противника было более двадцати «Фоккеров», половина из которых в Йоутсено. К сожалению, финские наземные службы к морозам оказали готовы лучше. Даже 17 января на всю эскадрилью (включая отряд в северо-восточном Приладожье) было всего пять неисправных машин из трех десятков. 15–16 января финские истребители в районе перешейка сделали в общей сложности только на перехват 32 вылета, но из-за погоды никого не обнаружили.

Пилоты из состава 4./LLv 24 стоят на фоне истребителя Fokker D.XXI FR-99 командира эскадрильи майора Магнуссона, Йоутсено, январь 1940 года. Никто из летчиков на фото 17 января не отличился, а вот на FR-99 в этот день летал лейтенант Йорма Сарванто.

Первое сообщение о появлении советских самолетов поступило в 14.08. В нем говорилось, что три бомбардировщика прошли на север мимо Сяккиярви (Кондратьево) в 30 километрах западнее Выборга, в 14.16 поступило сообщение о тех же машинах со станции Вайниккала, а в 14.17 – со станции Симола, откуда сообщили, что самолеты повернули на северо-восток, то есть к Лаппеенранте. В городе немедленно была объявлена воздушная тревога, а в 14.19 сидевшие на водонапорной башне в центре наблюдатели заметили три СБ, приближающихся с юго-востока. Это было звено 55-й авиабригады. Его целью был один из заводов, но отбомбились экипажи почему-то по железнодорожной развилке, сбросив на неё с высоты 1400 метров 18 ФАБ-100 и 36 ЗАБ-50. Финские данные сообщают, что первая бомба в 14.20 упала в районе станции, а остальные равномерно распределились далее по городу с юго-востока на северо-запад на расстоянии около двух километров, что говорит о том, что ведомые прозевали момент, когда ведущий начал сброс. Зато последние упали немного западнее химического завода, то есть почти по цели. Разрывы вызвали около десятка пожаров, повреждения получил армейский склад и несколько зданий, однако серьезного урона нанесено не было. Несмотря на то, что пара «Фоккеров» находилась в воздухе еще в 14.03, а еще как минимум один был поднят с Йоутсено в 13.24, СБ спокойно вдоль реки Вуокса ушли на свою территорию.

В 14.32 в Лаппеенранте получили предупреждение о еще одной группе самолетов – десять бомбардировщиков проследовали на северо-запад мимо Выборга, а в районе Симолы в 13.40 также повернули на северо-восток. Это была сводная эскадрилья 31-го СБАП. А в 14.42 со станции Хютти всего в 9 километрах юго-западнее Лаппеенранты сообщили, что к городу идут еще пять бомбардировщиков – это уже была эскадрилья капитана Иванова (самолетов было все же шесть). Далее, согласно журналу станции воздушного наблюдения Лаппеенранты, события развивались следующим образом (время финское, как в документе, по московскому времени 14.41–14.56):

«13.41 гул на юго-юго-востоке.
13.42 с юго-юго-востока девять вражеских С.Б.-бомбардировщиков пролетели над водонапорной башней и дальше на север. Над Миконсаари самолеты изменили направление полета на восток-юго-восток в 13.46. Пролетая над городом, русские самолеты сбрасывали бомбы и листовки.
13.44 к городу с юго-востока приближались шесть бомбардировщиков противника. Сбросив бомбы на центр города, русские в 13.49 ушли.
13.52 вероятно недавно пролетавшие самолеты появились в поле нашего зрения на северо-западе, направляясь на юго-восток.
13.54 самолеты пролетели над водонапорной башней на высоте 1500 метров. Противника преследовали два наших истребителя FR, постоянно ведших огонь из пулеметов.
13.56 все упомянутые самолеты ушли на юго-восток».

По данным журнала боевых действий 31-го СБАП, его сводная эскадрилья в 14.42 нанесла удар по некой «цели №2», сбросив на неё с высоты 2200 метров четыре ФАБ-250, 32 ФАБ-100, четыре ЗАБ-50 и 336 ЗАБ-1э. Корпуса последних изготавливались из специального горючего магний-алюминиевого сплава «Электрон», а внутри располагалась термитная шашка. Температура горения достигала 2000–2500 градусов, при этом горение сопровождалось интенсивным искрением, раскаленный шлак разлетался на расстояние до полуметра. Иными словами, для городской и преимущественно деревянной застройки эта небольшая бомбочка представляла очень серьезную опасность. Правда экипажи результатов бомбометания не видели, поскольку одновременно с бомбами вниз полетело 65 тысяч листовок, полностью закрывшими обзор. Эскадрилья 54-го СБАП с высоты 2300 метров атаковала заводы на северной окраине Лаппеенранты, но взрывы наблюдала только в центре и на станции. Было сброшено две ФАБ-250, 17 ФАБ-100 и 444 ЗАБ-1э, а также 22400 листовок.

Молодой финский солдат позирует с несработавшей бомбой ЗАБ-1э

Здесь нужно отметить еще один важный момент. В ЖБД 54-го полка время событий этого дня указано довольно подробно, однако при внимательном рассмотрении становится ясно, что это время не только противоречит наблюдениям с земли, но и просто здравому смыслу. Удар по Лаппеенранте эскадрилья Иванова нанесла в 14.38, то есть ДО 31-го СБАП. Следующая реперная точка - 14.56 в окрестностях деревни Вихтола, в пяти километрах юго-западнее Лаппеенранты. Где эскадрилья летала 18 минут между этими событиями – неясно. Далее в 14.58 эскадрилья оказывается в районе озера Мустарви (Черное), от которого до Вихтолы три десятка километров. Чтобы преодолеть это расстояние за две-три минуты, бомбардировщики должны были лететь со скоростью где-то 600–900 км/ч! Зато следующие 15 километров бомбардировщики летели целых 5 минут!

Маршрут полета от цели с указанием времени по ЖБД 54-го полка.

Финская версия выглядит более разумной: после бомбардировки в 14.49 самолеты ушли куда-то на север, развернулись вне поля зрения наблюдателей и спустя 5 минут промчались над центром города уже с парой висящих на хвосте «Фоккеров». С учетом того, что эскадрилья набирала высоту и выполняла разворот, средняя скорость на этом участке в 240 км/ч удивления не вызывает. А уходя от преследовавших «Фоккеров» эскадрилья разогналась до 300–350 км/ч, что уже вполне объясняет её появление в районе Мустоярви в 14.58.

Самый тяжелый бой

Первая атака финнов на эскадрилью Иванова была успешно отбита, по нашим данным стрелками-радистами были сбиты три (!) атаковавших истребителя. Следующая атака состоялась в районе Мустоярви: уже четыре «Фоккера» появились впереди, развернулись и атаковали эскадрилью в хвост. Стрелки вновь сбили всех атаковавших, но СБ-2М-100А №4/71 «загорелся в воздухе и упал на землю». Пилот лейтенант Иван Никанорович Новосельцев, летнаб младший лейтенант Михаил Павлович Петухов и стрелок-радист Федор Григорьевич Спиридонов погибли.

Финские документы говорят, что в 14.55 шестерку бомбардировщиков первой догнала поднятая из Йоутсено пара в составе лейтенанта Кархунена и сержанта Силланпяя. Кархунен атаковал правое звено, начав с правого ведомого, который вскоре задымился, после чего переключился на правого ведомого в левом звене, левого ведомого в котором которое атаковал Силланпяя. Второй обстрелянный Кархуненом бомбардировщик начал дымить и отставать от строя, но у самого лейтенанта пулеметы работали очень плохо, поэтому он предпочел выйти из боя неподалеку от деревни Нуйяма. По его словам, он убил стрелков на обеих машинах. Возможно, его выход из боя был расценен как сбитие истребителя. Силланпяя продолжал преследование еще около 15 километров, пока атакованный им бомбардировщик не рухнул горящим на землю. По словам пилота, это произошло в 25 километрах от Иматры и в полукилометре восточнее высоковольтной линии. Документы ПВО дают более точное место – район западнее небольшого озера Хейнялампи (Низменное), всего в шести километрах восточнее Мустаярви, где по данным ЖБД 54-го полка был сбит Новосельцев. В финских документах находится и еще один интересный момент, совершенно отсутствующий в наших документах:

 «Один самолет разбился в муниципалитете Яаски возле [озера]Хейнялампи у [деревни] Оравала. Самолет сгорел, а два летчика погибли в самолете. Третий летчик выпрыгнул с парашютом, оказал сопротивление при задержании и погиб. На месте находился патруль Шюцкора Яаски во главе с местным начальником Тассавайненом».

Увы, имя принявшего бой в безнадежной ситуации летчика пока неизвестно.

Самый тяжелый бой 3-й эскадрилье пришлось выдержать на 27-километровом участке между станциями Кавантсаари (Возрождение) и Ристсеппяля (Житково). ЖБД 54-го полка сообщает, что в 15.03 здесь их атаковали 12–15 «Фоккеров», причем сразу со всех сторон, два из которых были сбиты стрелками, но и эскадрилья потеряла два экипажа. Финнов тут было конечно же не полтора десятка, но к этому моменту подошли истребители, поднятые с Руоколахти, и как минимум еще пара с Йоутсено. В общей сложности в районе действовало не меньше семи финских истребителей, и минимум пять «Фоккеров» навалились на оставшуюся пятерку капитана Иванова.

С финской стороны единой картины боя нет, но из описания действий каждого летчика общую мозаику собрать можно. Первым, предположительно, атаковал уже известный читателю прапорщик Пухакка (предположительно, он летел в паре с лейтенантом Мустоненом). Финский пилот решил действовать в стиле недавно прогремевшего на весь мир своими шестью победами в одном бою лейтенанта Сарванто, просто обстреливавшего оказавшийся в его прицеле самолет и переходившего к следующему. Начал Пухакка с ведущего левого звена (один самолет из его состава уже был сбит сержантом Силланпяя), у которого после атаки задымил правый мотор. В это время ведомого обстрелял подоспевший лейтенант Кару, адъютант командира 2-го авиаполка, участвовавший в бою на отремонтированном в Йоутсено «Фоккере» №FR-107 из состава 3./LLv 24. Дабы не мешать, Пухакка переключился на ведущее звено, последовательно атаковав правого ведомого, ведущего и левого ведомого. У первого загорелся правый мотор, и он начал отставать, одновременно теряя высоту, левый мотор ведущего также задымил, у левого ведомого загорелся левый мотор и задымил правый, кроме того, из мотогондолы выпала стойка шасси. Патроны на этом у Пухакки закончились и уже над занятой советскими войсками территорией в районе Валкярви (Мичуринское) ему пришлось покинуть поле боя.

Fokker D.XXI FR-81, на котором 17 января участвовал в бою прапорщик Мустонен. Фото сделано на авиационной выставке в Хельсинки в 1938 году.

Пока Пухакка пытался обстрелять как можно больше бомбардировщиков, лейтенант Кару методично расстреливал свою изначальную цель. В конце концов правый мотор СБ загорелся и самолет упал на землю где-то в районе острове Купарсаари (Ждановский), из машины с парашютом выбросился летчик, а буквально минуту спустя в пяти километрах юго-восточнее Купарсаари у деревни Хевоссаари рухнул второй СБ, на который претендовал лейтенант Ниеминен (из самолета, по его словам, также выпрыгнул один человек). Продолжая преследование до района Валкъярви, Ниеминен заявил второй СБ, а его ведомый сержант Аалтонен – еще один. Точку в этом бою поставил прапорщик Мустонен, который за время преследования наблюдал четыре горящих самолета, но в бой вступил только в самом конце, сбив около 14.20 один из двух оставшихся СБ уже около границы, в районе деревни Липола (Котово). Еще на два уничтоженных и один предположительно уничтоженный советский самолет претендовали летчики, атаковавшие бомбардировщики 31-го СБАП.

Лассе Эрик Аалтонен и Урхо Абрахам Ниеминен

Таким образом, по финской версии налицо был очередной разгром советской ударной авиации. Летчикам-истребителям было засчитано восемь достоверных и четыре предположительных победы, а также три поврежденных самолета. То обстоятельство, что наземные службы зафиксировали падение только пяти, никого не смущало: часть сбитых упала за линией фронта.

Победы финских летчиков-истребителей 17 января 1940 года

Ну а что же случилось в реальности? Если сложить воедино всю имеющеюся информацию, то картина будет выглядеть примерно так: преследование эскадрильи 54-го СБАП с небольшими перерывами в 2–3 минуты продолжалось от Лаппеенранты до Липолы, то есть на дистанции почти в 120 километров! В атаках приняли участие по меньшей мере семь финских истребителей, то есть противник еще и превосходство в силах имел. Советские бомбардировщики шли двумя звеньями в строю левый пеленг (то есть второе звено было смещено назад и влево относительно первого), первое скорее всего вел сам капитан Иванов, второе – помкомэск, участник боевых действий в Китае орденоносец капитан Леонид Семенович Арсеньев.

Строй СБ 3-й эскадрильи 54-го полка.

Именно левый ведомый Арсеньева лейтенант Новосельцев стал первой жертвой противника, а лейтенант Кархунен подбил его второго ведомого лейтенанта Дмитрия Никитовича Тарасова, а также правого ведомого в звене Иванова, возможно, убив их стрелков. И если до сих пор эскадрилья еще имела возможность отбиться от пары финнов, то последовавшая в районе Кавантсаари новая атака вдвое большими силами шансов на благополучный исход не оставила. Сначала Пухакка обстрелял самого Арсеньева, а лейтенант Кару сбил Тарасова. Его СБ-2М-100АУ №10/93 упал на острове Купарсаари, Тарасов успел покинуть самолет с парашютом и был взят в плен, а адъютант старший 4-й эскадрильи старший лейтенант Даниил Иванович Ясько и стрелок-радист Федор Кириллович Федорчук погибли в сгоревшей машине. Наземные наблюдатели отмечали, что сбивший СБ истребитель еще какое-то время кружил над местом падения, указывая направление поисковым отрядам.

Тем временем Пухакка, а за ним, возможно, и Ниеминен атаковали правого ведомого в звене Иванова капитана Алексея Никитовича Ивакина, до этого уже подбитого Кахуненом, и, возможно, потерявшего стрелка-радиста, что делало шансы на выживание практически нулевыми. Пылающий СБ-2М-100АУ №12/93 упал у Хевоссаари. По сведениям районного центра ПВО Антреа (Каменногорск), из самолета выбросилось двое летчиков, один из которых был ранен в перестрелке и отправлен в больницу, а второй захвачен целым. Однако у финнов имеется информация только об одном пленном с этого самолета – капитане Ивакине, а вот что произошло с летчиком, якобы отправленным в больницу, сведений нет. По информации финского историка К.Ф. Геуста, Ивакин был взят в плен в районе озера Котиярви (Среднее Градуевское), то есть он (или они) смог пройти еще 5–7 километров на запад от места падения. В любом случае, весь экипаж, включая летнаба начальника связи эскадрильи старшего лейтенанта Илью Николаевича Чувашова и стрелка-радиста Константина Дормидоновича Носырева, считался погибшим.

Маршрут ухода 3-й эскадрильи от цели, заявки финнов на победы и места падения сбитых бомбардировщиков.

А погоня за бомбардировщиками продолжалась. Оставшийся без ведомых Арсеньев попытался занять место сбитого Ивакина, но сам был атакован сержантом Аалтоненом, по словам которого самолет упал в лес восточнее деревни Муола. Затем финн бросился за еще одним СБ, который горя и теряя масло ушел за линию фронта, после чего сержант прекратил преследование. С очень большой долей вероятности оба атакованных Аалтоненом самолета на самом деле были одним и тем же СБ капитана Арсеньева, который благополучно перетянул линию фронта и вынужденно сел севернее Ленинграда. На его СБ-2М-100АУ №12/68 буквально не было «живого места», кабина штурмана, летчика, моторы, плоскости и винты были в пробоинах, управление повреждено. Машину пришлось отправить для ремонта в Смоленск, на завод №35. Что еще хуже, тяжело ранены были летнаб адъютант старший 3-й эскадрильи капитан Дмитрий Власович Сербенюк и стрелок-радист Константин Андреевич Каськов, последний скончался в госпитале 22 января.

Леонид Семенович Арсеньев и Константин Андреевич Каськов

Иванов же с оставшимся ведомым лейтенантом Анатолием Дмитриевичем Синицыным продолжали упорно тянуть на юго-восток, преследуемые Ниеминеном, Пухаккой и Мустоненом. О том, что советских бомбардировщиков оставалось два, говорят и данные из ЖБД одной из рот финского пехотного полка, находившегося на передовой восточнее Вуоксы. На этом участке финны заявили еще два сбитых (Ниеминен и Мустонен), но оба советских самолета продолжали полет. СБ-2М-100АУ №2/69 Синицина, тем не менее, был серьезно поврежден и он так и не смог дотянуть до своего аэродрома, совершив посадку на фюзеляж на флотском аэродроме Купля. Бомбардировщик имел многочисленные пробоины, вышла из строя гидросистема (а вот и выпавшая после обстрела Пухаккой стойка шасси!), а в результате посадки «на живот» повреждена передняя и центральная часть фюзеляжа. Машину в итоге передали для ремонта в окружные мастерские в Красногвардейске. Синицин и летнаб военком 3-й эскадрильи старший политрук Даниил Галактионович Устименко остались невредимы, а вот стрелок-радист Федор Александрович Звездин был ранен.

Анатолий Дмитриевич Синицын и Даниил Галактионович Устименко

Таким образом, обратно на свой аэродром вернулся только СБ-2М-100АУ №10/124 капитана Иванова. В самолете обнаружили всего дюжину пробоин в закрылках, фюзеляже и хвостовом оперении (результат атаки Пухакки), поэтому его быстро ввели в строй силами полка. Как минимум, уже 13 февраля он участвовал в боевом вылете.

Ну а что же группа Добыша? Согласно документам полка, она была атакована в первый раз еще в районе Лаппеенранты, буквально через пару минут после сброса бомб. Но мы позволим себе усомниться в этом, поскольку никто из наземных наблюдателей эту атаку не видел, да и у финских летчиков никаких упоминаний об этом нет. А ведь по советским данным именно здесь группа понесла первую потерю. При сопоставлении наших и финских документов мы имеем примерно такую картину. После сброса бомб сводная эскадрилья повернула на восток и вдоль побережья озера Сайма вошла в зону ответственности центра ПВО Иматра. Бомбардировщики пролетели южнее Йоутсено и Яаски и ушли к Антреа. Очевидно, именно тут и произошла их первая встреча с финнами. Точнее с финном, поскольку попались они на глаза не кому-нибудь, а тому самому лейтенанту Йорме Сарванто, который летел на «Фоккере» №FR-99, одолженном у командира эскадрильи по случаю того, что собственный «Фоккер» Сарванто после триумфального боя 6 января уехал на завод для ремонта. Судя по всему, за группой Добыша увязался и «Фоккер» сержанта Фрянтиля из отряда лейтенанта Вуорела. Своей первой целью действующий финский ас №1 выбрал летевший позади основной группы самолет – это был СБ-2М-103 №18/114 старшего политрука Петрова. По документам 31-го полка, отстал он еще в районе цели, когда группа с разворотом начала набирать высоту. Учитывая не убравшееся шасси на самолете Петрова, выглядит это вполне логично. Только непонятно, почему Добыш не дал Петрову возможность догнать всех и занять место в строю, позади которого он так и летел на дистанции 75–100 метров. Было бы понятно, если Петрова действительно сбили в районе Лаппеенранты: отстал, чем немедленно воспользовался противник. Однако в случае, когда Петров был вынужден гнаться за своими все это время, то есть более 60 километров, ситуация начинает выглядеть довольно некрасиво.

Сарванто, по его докладу, атаковал одиночный самолет, летевший позади девятки СБ, поджег оба его мотора, после чего бомбардировщик рухнул на землю где-то в районе станции Хейнйоки, а как уточняют наземные службы - у озера Алусярви (Ториковское) в трех километрах южнее Хейнйоки. На этот раз из падающего самолета никто не выпрыгнул, вместе с Петровым погибли адъютант старший 3-й эскадрильи лейтенант Андрей Андреевич Дедюкин и стрелок-радист Петр Петрович Гилев. В отчете о боевых действиях 31-го полка эти события выглядят так:

«Будучи оторванным от огневой связи с другими СБ, сам оказался не в состоянии отразить атаки противника, экипажи наблюдали, как после атаки истребителями СБ Петрова загорелся и стал падать».

Далее все в том же отчете сказано, что сбившие Петрова истребители «без отвала после первой атаки» открыли огонь по левому ведомому звена 3-й эскадрильи младшему лейтенанту Степану Михайловичу Аблицеву, который резко отвалил в сторону и начал отставать, одновременно теряя высоту. И это практически слово в слово повторяет рассказ Сарванто. Надо полагать, стрелок-радист Петрова до последнего не позволял финской знаменитости приблизиться на короткую дистанцию, поэтому Сарванто расстрелял по его СБ большую часть боеприпасов, а оставшиеся патроны выпустил в левого ведомого, который начал дымить и теряя высоту ушел за линию фронта. Оставшийся без боезапаса финский ас отвалил, но тут в бой вступил Фрянтиля, который атаковал самолет Аблицева и сбил его в южной части озера Муоланярви (Глубокое). Как позже подтвердили уже наши наземные войска, СБ-2М-103 №7/3 упал, едва перетянув линию фронта (была даже версия, что его сбили зенитки). Весь экипаж, включая самого Аблицева, летнаба младшего лейтенанта Евгения Ефимовича Волкова и стрелка-радиста Ивана Захаровича Филина, погиб. Финны также наблюдали падение бомбардировщика у деревни Сормула (Синицыно).

Маршрут ухода группы Добыша от цели и места падения сбитых бомбардировщиков.

Фрянтиля на этом не успокоился, поскольку по данным ЖБД 31-го полка, в 15.05 в районе озера Суулаярви (Нахимовское), уже над занятой Красной Армией территорией, одиночный финский истребитель попытался атаковать также отставший уже по собственной оплошности СБ еще одного Петрова, на сей раз помощника комэска-4 капитана Николая Акимовича Петрова. Финн сзади-снизу зашел в «мертвую зону», не простреливаемую пулеметами бомбардировщика, примерно в полусотне метров за стабилизатором, и открыл огонь. Однако стрелок-радист Лещин успел предупредить командира и тот, резко дав газ, с превышением догнал эскадрилью, тем самым подставив финский истребитель под огонь стрелков. Финский летчик, поняв, чем ему это грозит, немедленно отвалил. СБ-2М-103 №6/92 получил два десятка пробоин в баках, моторах и хвостовой части фюзеляжа, но в целом благополучно добрался до своего аэродрома.

Николай Акимович Петров

Хотя 16-й бригаде этот откровенно провальный рейд обошелся и не так дорого, как заявили финны, потери оказались очень тяжелыми. Пять бомбардировщиков были сбиты, еще два серьезно повреждены, погибли и умерли от ран четырнадцать членов экипажей, двое попали в плен, двое получили серьезные ранения. Это была цена, заплаченная за пару десятков погибших и раненных в Лаппеенранте гражданских и полтора десятка сожженных и поврежденных домов. Главной причиной разгрома, безусловно, стали действия вышестоящего командования, не отменившего рейд, несмотря на очевидную неготовность всех его участников и вопреки отданным еще в конце декабря прямым указаниям Ставки Главного Командования.

Потери 16-й авиабригады 17 января 1940 года

Нельзя не отметить самоотверженную работу стрелков-радистов 54-го СБАП. Довольно неудачная конструкция верхней турели на СБ требовала от них для ведения эффективного огня высовываться в поток в лютый мороз, хотя случаи обморожения уже фиксировались и при куда более комфортной температуре. Конечно, никаких одиннадцати заявленных истребителей на самом деле не было, финны вообще не потеряли ни одного самолета. Однако сам ход боя говорит о том, что именно яростное сопротивление и тот факт, что комэск Дмитрий Иванович Иванов до последнего старался удерживать эскадрилью в строю, даже оставшись вдвоем с избитой машиной лейтенанта Синицына, в конце концов не позволили финнам, имевшим численное превосходство, уничтожить эскадрилью полностью. Характерно, что Добыш, у которого от строя постоянно кто-то отставал, в итоге безвозвратно потерял два экипажа, имея больше сил и гораздо более слабого противника. В общем-то жизнь в очередной раз показала, что строй для бомбардировщиков в любой ситуации был лучшей защитой.

На этом фоне совершенно справедливым выглядит, что командир 54-го полка Леонов практически немедленно представил все невернувшиеся экипажи к орденам, а Василия Григорьевича Нечаева, стрелка-радиста из экипажа Иванова, записавший на свой счет три сбитых «Фоккера», а также Константина Андреевича Каськова к званию Герой Советского Союза. Это ходатайство немедленно поддержали командир 16-й бригады, командующий ВВС СЗФ и командующий Северо-Западным фронтом. Указом от 7 апреля 1940-го Нечаев и Каськов (посмертно) стали Героями, капитан Ивакин и старший лейтенант Новосельцев были награждены высшей наградой Советского Союза - Орденом Ленина, все остальные невернувшиеся летчики 54-го полка посмертно получили ордена Красного Знамени. Также орденами Красного Знамени были награждены все погибшие экипажи 31-го полка. Указ вышел 7 апреля, а 15 апреля финская сторона передала списки пленных, где обнаружились Ивакин и Тарасов. Учитывая печальную участь большинства бывших советских военнопленных, во внесудебном порядке отправленных на пять лет заглаживать свою «вину» в лагеря НКВД, говорит о том, что ничего хорошего их не ждало. Следы Алексея Никитовича Ивакина теряются после освобождения из финского плена, о Дмитрии Никитовиче Тарасове в войну тоже ничего не слышно, но он точно дожил до 1985 года, когда ему был вручен юбилейный орден Отечественной войны II степени. Были ли они лишены своих наград за финскую автор этих строк, к сожалению, не знает.

Материал входит в цикл: